Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке: что такое хорошо и что такое плохо?

Военные сразу признали преимущества этой уловки и поддержали операцию. Однако убедить политиков было сложнее. Министр внутренней безопасности Герберт Моррисон и премьер-министр Уинстон Черчилль вступили в ожесточенный спор. Было бы не совсем верно описывать его в качестве классового конфликта, однако Моррисон, сын полицейского из южного Лондона, представлявший крайне бедную прослойку избирателей восточного Лондона, возможно, ощущал то бремя, которым эта операция ляжет на рабочие районы к югу от Лондона, намного острее Черчилля. Ему была неприятна мысль, что они «играют в бога», будучи политиками, которые определяют, кто будет жить, а кто умрет. Победил, как обычно, Черчилль.

Историки оспаривают успешность операции. Британское разведывательное агентство MI5 уничтожило ложные доклады, отправленные Гарбо и Зигзагом, признав, что, если бы они были обнародованы, жители южного Лондона, возможно, не согласились бы с тем, что их будут так использовать. Впрочем, нацисты не стали исправлять наводку своих ракет. Один непреклонный научный советник, отстаивавший операцию несмотря на то, что его родители и его старая школа находились в южном Лондоне («Я знал, что этого хотели бы и мои родители, и моя школа»), посчитал, что операция спасла примерно десять тысяч жизней[6].

К концу августа 1944 года опасность, которую представляли собой «Фау‑1», отступила. Англичане научились лучше сбивать «муравьиных львов» как с земли, так и с воздуха. Еще важнее то, что пусковые площадки «Фау‑1» в Северной Франции были захвачены продвигающимися вперед силами союзников. 7 сентября 1944 года британское правительство объявило, что война с летающими бомбами закончилась[7]. «Фау‑1» убили около шести тысяч человек. Районы южного Лондона — Кройдон, Пендж, Бекенем, Далвич, Стретем и Луишем — были разгромлены и практически сровнены с землей: в одном только Кройдоне было уничтожено 57 тысяч домов.

Тем не менее, возможно, что, если бы не эта уловка с двойными агентами, было бы уничтожено намного больше зданий и убито намного больше людей. Черчилль, скорее всего, не потерял сон из-за своего решения. Он чуть ли не каждый день сталкивался с крайне неприятными моральными дилеммами. Однако данная дилемма важна для понимания структуры одной знаменитой философской головоломки.

Она-то и является темой данной книги.

Глава 2 Судьбоносный тупик

Как могут быть свободными от греха те… что забрали жизнь человеческую?

Св. Августин

Человек стоит возле железной дороги и видит, как мимо него проносится поезд, у которого явно отказали тормоза. Впереди пять человек, которые привязаны к железнодорожному полотну. Если человек ничего не сделает, поезд наедет на них и они погибнут. К счастью, он стоит рядом со стрелкой: повернув переключатель, можно перенаправить потерявший управление поезд на боковую ветку, в тупик, который прямо перед ним. Но есть одно затруднение: на тупиковой дороге он видит человека, привязанного к рельсам, и, если изменить направление движения поезда, этого человека ждет неминуемая гибель. Что же делать?

Далее мы будем называть эту дилемму «Тупиком». Тупик не совпадает, конечно, с проблемой Уинстона Черчилля, однако между ними есть определенные сходства. Британское правительство должно было сделать выбор. Оно могло ничего не делать или же могло попытаться изменить траекторию ракет за счет дезинформации и тем самым спасти жизни людей. В результате умерли бы другие люди, причем жертв было бы меньше. Перенаправление поезда также спасло бы жизни, хотя в результате умер бы один другой человек.

Большинство людей, похоже, считают, что пустить поезд в тупик не только допустимо, но и на самом деле нужно, то есть обязательно с точки зрения нравственности.

Одна из версий «Тупика» впервые была представлена в журнале «Oxford Review» в 1967 году. Позднее статья была переиздана в сборнике эссе, который посвящался «Памяти Айрис Мердок»[8]. Автор этих статей жил в одной комнате с Айрис Мердок во время Второй мировой войны и прятался в ванне на Сифорт-Плейс в те времена, когда британское правительство имело дело с аналогичной проблемой[9]. Филиппа Бозанкет (позже Филиппа Фут) и подумать не могла, что предложенная ею головоломка, опубликованная в четырнадцатистраничной статье в малодоступном журнале, даст начало чуть ли не отдельной академической отрасли и станет отправной точкой для спора, который продолжается и поныне.