Убить Ангела

– Твоя мать работала со мной с самого начала. Без нее мы не смогли бы с такой легкостью провозить товар по территории твоей страны. Я многим ей обязан, не говоря уже о том, что мы с ней подписали нотариально заверенный договор, нарушение которого повлекло бы за собой значительную неустойку. Поэтому тебе доверят определенные административные задачи. Можешь и дальше пользоваться миланским офисом и прочим имуществом. К работе, связанной с профильным направлением нашей деятельности, ты перейдешь, только когда – и если – мы решим, что ты готов. Как и твоя мать, оплату ты будешь получать в форме дивидендов от прибыли одной из наших дочерних компаний.

– О’кей.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Мне нравится миланский офис. Он красивый.

Ван Тодер взглянул на молодого человека с еще большим замешательством.

– Если хочешь о чем-то спросить, спрашивай сейчас, – сказал он.

Несколько веков назад Франческо задавался миллионом вопросов о деятельности «COW», но теперь не мог вспомнить ни одного. Это напоминало мандраж на экзамене, правда вместо паники он испытывал скуку. Ему хотелось поскорее вернуться на вечеринку и снова оказаться рядом со своей подругой Гильтине – самой красивой женщиной на свете. Однако из вежливости – и следуя ее настоятельным советам – Франческо попытался выдавить из себя хоть один вопрос.

– Кто вы все-таки, черт возьми, такие? – спросил он. – Я понял только, что денег у вас как грязи и вам принадлежит все, что я собирался унаследовать. И что ваша организация продает детей.

Вздрогнув, старик подался к Франческо и отвесил ему затрещину, от которой с того свалились очки. Схватив молодого человека за лацканы, Ван Тодер притянул его к себе и уставился на его зрачки:

– Кто накачал тебя наркотой?

Тем временем итальянцев, натянувших на голову лыжные маски, остановили на середине лестницы двое охранников. Толстый итальянец вцепился одному из них в горло, и оба покатились по ступеням, а худой извлек из рукава нож для свежевания свиных туш и нацелил его в лицо второму.

Мужчина не успел сориентироваться, и дистрофик легко мог перерезать ему горло или выколоть глаз, но замер в нерешительности. Он мечтал о таком шансе много месяцев – с тех самых пор, как Гильтине познакомилась с ним в чате и начала присылать ему видеоролики с изнасилованиями и пытками, – однако сейчас обнаружил в себе внутренние тормоза, о существовании которых не подозревал. Воспользовавшись его оцепенением, охранник вырвал у него нож и, заломив руку за спину, сбил с ног. Внезапно невдалеке раздался выстрел, и мужчина навзничь упал на ступени. Итальянец поднял взгляд. Вверх по лестнице с залитым кровью лицом бежал его товарищ. Его нелепый костюм был разорван в клочья.

– Теперь у меня есть пистолет! – радостно закричал толстяк и открыл огонь по спускающимся по лестнице сотрудникам службы безопасности.

Гости еще и не догадывались, что происходит снаружи. В зале оживленно беседовали, шум с улицы перекрывала громкая музыка, а большое окно у входа было занавешено. Однако среди охранников новость уже распространилась, и они валом бросились к выходу. Этого и дожидалась Гильтине. Сбросив туфли, она босиком взбежала по лестнице. Охранники не ожидали опасности со стороны невооруженной женщины, но, будучи профессионалами, шагнули к ней, чтобы остановить, не доставая пистолетов. Это было ошибкой, хотя оружие, вероятно, все равно бы их не спасло.

В застекленном кабинете стало довольно тесно: к основателю и его гостю присоединились Россари и трое вооруженных автоматами телохранителей.

– Мы должны вывести вас из здания, – сказал Россари.

Ван Тодер показал на Франческо:

– Он знает, что происходит.

Россари поднял молодого человека над полом и прижал к стене.

– Кто стоит за нападением? – спросил он.

Эйфория Франческо почти улетучилась. Ее сменили тревога и растерянность. То есть он и раньше был растерян, но только сейчас начал это понимать.

– Может быть, это Гильтине, – сказал он. – Она на вас злится.

– Кто такая Гильтине? – озадаченно спросил Россари.

Прежде чем молодой человек успел ответить, стена за его спиной разлетелась вдребезги под ударом железной столешницы. Франческо упал затылком на зазубренное стекло. Осколки вонзились в костный мозг между вторым и третьим позвонком. Сын Паолы Ветри почувствовал отрешенность, которую до него испытывали тысячи казненных на гильотине: казалось, он полностью замкнут в своей голове. Кислотно-зеленая тень перемахнула через его тело и ворвалась в кабинет, двигаясь так быстро, что Франческо не успевал следить за ней своими угасающими глазами. Воздуха не хватало. Он попытался вдохнуть, но легких уже не было, и миг спустя он тоже перестал существовать.

Оборванная, всклокоченная, раненая Гильтине стояла перед Ван Тодером. Платье пропитала кровь, хлещущая из пулевого ранения в ее правом боку. Между ними лежали трупы троих телохранителей. Отброшенное в галерею тело умирающего Россари слабо подергивалось.