Убить, чтобы воскреснуть

Карие глаза гения высветлились презрением до янтарной желтизны. Однако мальчик оказался воспитанный: умел держать себя с пожилыми леди, даже если они чепуху порют!

— Интернет, — брякнул коротко. — Школа жизни. Очень рекомендую. А теперь, извините, мне на зачет пора.

— Ах ты, бедолага, — покачала головой Валерия. — Ну да, у вас же сейчас сессия.

— Сессия месяц назад кончилась, и я ее завалил, — признался хакер, и первая нотка человечности прозвучала в его компьютерном голосе. — У всех нормальных людей каникулы, а я как дурак шестой раз пересдаю… это… забыл, как называется. Только вы, тетя Лера, отцу не говорите, ладно, а то мне только и останется, что пол менять. Зашибет!

Хихикнув на прощание, гений компьютерного воровства исчез, однако этим же вечером Валерия с Альбиной уже читали распечатку по убитому Рогачеву. К распечатке прилагались адреса хирургов в два столбца: в правом значились официальные, ну а в левом, само собой, левые. Присутствовала и записочка от руки: «Вольт и Наиль — глухо. Зачет сдал!»

Валерия передернула плечами:

— Ну, глухо так глухо. Я чего-нибудь в этом роде и ожидала. Кличка у этого Вольта говорящая!

— И что она такое говорит?

— Вольт у циркачей — внезапный переворот, а у карточных шулеров такой приемчик есть: переворачивать вольт, то есть вернуть колоду в первоначальное положение незаметно для лоха, с которым играют.

— Думаешь, Вольт — шулер?

— По жизни — определенно! Однако карты тут, вполне может быть, и ни при чем. Скорее всего, ведет двойную жизнь, как очень многие из этой среды. Не исключено, по основным документам обычный, так сказать, налогоплательщик. А к нашей даме-трансу у него всего лишь марьяжный интерес.

— Он говорил что-то про перстень! — вспомнила Альбина.

— Ну, я уж не знаю, что это за перстень может быть, чтоб из-за него такие страсти устраивать, — покачала головой Валерия и уткнулась в бумаги по Рогачеву.

Альбина тоже начала было читать, но вдруг слова слились в одну неразличимую массу, в горле появился противный железистый привкус. Опрометью бросилась в туалет, но приступ тошноты прошел так же внезапно, как накатил. И все-таки Альбина сочла за благо не возвращаться в комнату, где Валерия шелестела тоненькими листочками с перфорацией, а села на кухне под окошко и уставилась на серое небо, из которого уже вторые сутки без передышки сыпался снег.

Настроение было самое отвратительное, и энтузиазм Валерии эту отвратность еще более усугублял. Положа руку на сердце, Альбина совершенно не хотела знать, кто этот транс, каким образом был связан с Рогачевым, почему его с таким пылом искали Вольт и Наиль и какую роль во всем этом играет платиновый перстень, который тетя Галя, судя по всему, собиралась спиливать с пальца, в который он безнадежно врос. Больше всего на свете она хотела бы сейчас уехать из Москвы и все забыть: лживый голос Наиля в полумраке подъезда, ключ, торчащий из рваного кармана тети-Галиного халата, ночь, бьющую ветром в лицо, промерзший автобус… вкрадчивый, страшный шепот: «Дашенька…»

Она умела забывать обиды, глушить в душе боль, заталкивать ее в самые дальние закоулки памяти. Если порыться, там много чего нашарить можно! Однако и для новых впечатлений вполне нашлось бы местечко. Но пока не удавалось прибегнуть к обычному средству спасения. Ее держала здесь чертова подписка о невыезде, а главное — холодное подозрение, светившееся в глубине глаз того опера, капитана, а может, лейтенанта. Если у него в руках окажутся хоть мало-мальские намеки на связь Альбины с этими двумя… Да ну, ерунда, она их тем вечером видела впервые в жизни! Какая может быть связь? Хотя нет, это не факт… Вдруг тот человек в дубленке так старательно прикрывал лицо вовсе не потому, что боялся, как бы Альбина не опознала его при будущей встрече, а оттого, что боялся каких-то ее прошлых воспоминаний? Вдруг Альбина знает его, только сама не догадывается об этом?

Сколько ни напрягала она память, оставалось только головой качать: нет, не было у нее такого знакомого — среднего роста, вроде бы немолодого, в дубленке и тупорылых ботинках. Увы, этот дядька может чувствовать себя в полной безопасности: Альбина его не узнает, даже столкнувшись нос к носу. Наиля — да, конечно! Но как найти Наиля в Москве, если его даже нет в милицейском компьютере?

— Я спорола глупость, — сказала в эту минуту Валерия, входя на кухню и бухая чайник на газ. — Надо было запросить у нашего взломщика также информацию по всем живущим в Москве татарам. Подумаешь, проверили бы всех Наилей, подходящих по возрасту.

— А может, он такой же Наиль, как я — Галина Уланова? — мрачно спросила Альбина. — Что тогда? И ты представляешь, сколько тысяч их, «подходящих по возрасту»?