Убить чужой рукой

— Что мы можем сделать? — потерянно всхлипнула Марианна. — Джеймс ранен, вы ранены.

— Я по-прежнему могу стрелять, — спокойно отозвался Бобби. — Меня учили стрелять левой рукой.

Кэтрин кивнула. Она забрала оба пистолета и протянула один ему.

— Хорошо. Каждый из нас возьмет по пистолету.

— Ты отвратительно стреляешь, — возразил Бобби.

— В таком случае я просто постараюсь подобраться поближе. Мы его окружим, это так обычно делается?

Бобби немедленно покачал головой:

— Нам нельзя разделяться. Двое против одного — это не в пример лучше. Ну и вдобавок я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас случайно попал под перекрестный огонь.

— Мы не захватим его врасплох, если будем бродить по коридорам вдвоем.

— Конечно. И потому мы должны сделать так, чтобы он сам к нам пришел.

— И как же?

Бобби пристально взглянул на нее:

— Кэтрин, ты ведь его знаешь.

Она медленно кивнула и, помолчав, ответила:

— Да. Наверное, ты прав.

* * *

Мистер Босу шел по следу. Он обнаружил жертву. Рывком распахнул дверцу шкафа, ткнул ножом внутрь, пронзив груду полотенец. Какого черта?

Он вытащил полотенца наружу. Потом охапку рулонов туалетной бумаги, кипу купальных халатов. Пусто, пусто, пусто. Где мальчишка?

— Дьявол! — рявкнул мистер Босу.

Потом он заметил: дальше по коридору стоял еще один шкаф с решетчатой дверцей. Мистер Босу пошел к нему.

— Ричард.

Голос остановил его, имя тоже. Мистер Босу обернулся, чувствуя легкое изумление. Прошли многие годы с тех пор, как его называли по имени. Ни тюремная охрана, ни другие заключенные не обращались к нему так. Он был Умбрио — или, для себя, мистер Босу. Его не называли Ричардом более двадцати лет.

Кэтрин стояла одна в конце коридора. Она была выше, чем девочка, образ которой запечатлелся в его памяти, но во многом по-прежнему та же. Темные-темные глаза. Масса черных волос. Он пожалел, что на ней нет алого банта. Он скучал по этому большому алому банту.

Жалко, девочки вырастают.

— Кэтрин, — сказал мистер Босу, показывая ей окровавленный нож. — Ты скучала по мне.

Он улыбнулся. Она стояла, отведя плечи назад, откинув голову. Она пыталась казаться сильной. Но мистер Босу видел, как Кэтрин тяжело дышит, как бурно поднимается и опускается ее грудь.

Она была испугана.

Его вновь посетило давнее ощущение — теплое и мимолетное. Это было двадцать пять лет назад, он пробирался через лес, направляясь на маленькую полянку, заметную только благодаря огромному куску фанеры, который словно просто лежал на земле. Рядом с ним валялись длинная палка и обрубок цепи; только при очень внимательном рассмотрении он оказывался лестницей.

* * *

Он приподнял фанеру, подперев ее край палкой. Потом наклонился над дырой, готовясь спустить вниз цепь.

Ее личико во мраке казалось таким далеким. Маленькое, бледное, грязное, отчаявшееся.

— Ты рада видеть меня? — спросил он. — Скажи, что ты рада!

— Пожалуйста… — ответила она.

Он спустился вниз, сгреб ее в охапку.

— Чем мы займемся сегодня?

— Пожалуйста, — повторила она, и самый звук ее голоса заставил его сердце бешено забиться.

— Ты собираешься меня умолять? — спросил Умбрио, искренне взволнованный. — Ты ведь знаешь, мне это нравится.

— Нет.

— А следовало бы, я убью тебя и твоего сына.

— Нет.

— Брось, Кэтрин. Ты как никто знаешь, я очень силен.

— Ты продержал меня под землей двадцать восемь дней, Ричард, а я отправила тебя за решетку на двадцать пять лет.

Мистер Босу нахмурился. Ему была неприятна эта мысль. Честно говоря, и весь разговор ему не нравился. Он шагнул вперед. Кэтрин не отступила. Он сделал еще шаг, а потом внезапно остановился. Минутку.

— Покажи мне руки, — приказал он.

Она послушалась.

— Где пушка? — с подозрением спросил мистер Босу.

— Я отдала пистолет Марианне. Стрелять я уже пробовала, и мы с тобой оба знаем, что у меня это плохо получается.

Он сдвинул брови. Все это ему по-прежнему не нравилось.

— Ты собиралась напасть на меня с голыми руками?

— Нет.

— А что тогда? Зачем ты вышла? Почему покинула комнату?

— Чтобы выиграть время. Сейчас приедет полиция, Ричард. Они будут здесь с минуты на минуту. Если честно, мне плевать, можешь разрезать меня на кусочки, но с головы Натана ни один волосок не упадет.

— Ага. — Он ненадолго задумался. — А знаешь, мне нравится эта идея.

Он метнулся вперед, и Кэтрин понеслась по коридору.

Кэтрин бежала не слишком быстро. Это оказалось самым трудным. Сердце у нее колотилось, нервы на пределе, кровь стучала в висках и как будто приказывала: «Беги, беги, беги!»

Но ей нужно сыграть свою роль. Все они должны были сыграть свои роли — и это самый важный спектакль в ее жизни.