Убить чужой рукой

Для кого-то приближающиеся праздники и в самом деле предполагали исключительно веселье и развлечения, а рабочее расписание Элизабет было весьма перегружено. Последние четыре недели она провела, работая по десять часов в день и помогая своим пациентам продумать идеальную стратегию поведения именно на это время года. Людей, страдающих булимией, доктор Лейн готовила к тому, что в День благодарения им придется пережить зрелище уставленного едой стола. Тех, кого мучила депрессия, она накачивала лекарствами, чтобы вид помятых гирлянд и осыпающейся елки, а также неизбежное «никто меня не любит» не оказались столь гнетущими. И наконец, ей приходилось приводить всех этих ипохондриков, шизофреников, невротиков в приличный вид для встречи с родными.

Уже одно это заставляло Элизабет благодарить Бога за то, что у нее дома тихо. Опять-таки никто не помешает ей завести рыбку.

Честно говоря, Элизабет считала свою жизнь вполне удавшейся. Ей нравилась ее квартира, нравилось жить в городе, и она любила свою работу — в большинстве случаев. Но как бы то ни было, ей скоро сорок, а даже очень опытный психолог, достигая этого возраста, ощущает бремя лет. Распавшийся брак. Дети, которых у нее не было. Расстояние, отделявшее ее от семьи, жившей в Чикаго, сначала не казалось таким уж большим, но теперь все так заняты и перелеты так утомительны, что она приезжала к своим все реже и реже (и родители тоже бывали у нее все реже)… Прошло уже много времени с тех пор, как она видела кого-то из родных, и домой ехать неловко. Ее приезд лишь нарушит привычное течение их жизни, а она будет чувствовать себя чужой.

Может, ей стоит приобрести сиамскую бойцовую рыбку? А еще лучше — фикус. Вероятно, растение не станет возражать по поводу того, что почти каждый вечер она поглощает принесенное из ресторанчика суши. А это мысль!..

В передней затрезвонил звонок. Элизабет проигнорировала его — она привыкла к звукам городского офиса, но звонок раздался снова. Она нахмурилась. Начало шестого. Никаких визитов во внеурочное время в пятницу она не назначала, по крайней мере доктор Лейн имеет право хотя бы на видимость личной жизни. Звонок прозвучал в третий раз. Пронзительный. Настойчивый. Элизабет наконец одолело любопытство, она вышла из кабинета и отправилась в приемную, а там нажала несколько кнопок. Камера слежения, вмонтированная над входной дверью, дала ей полный обзор.

То, что она увидела, удивило ее.

Элизабет впустила мужчину. Через пару минут он поднялся по лестнице к ней на второй этаж. На улице было холодно — ночью, наверное, пройдет снегопад, на голове у гостя была низко нахлобученная темно-синяя кепка, а пол-лица скрывал толстый красный шарф. К сожалению, глаза его выдали.

Элизабет встретила тот же самый равнодушный взгляд, что и сегодня утром. Эти серые глаза смотрели на нее с первой страницы «Бостон геральд». «В результате перестрелки, произошедшей накануне вечером, патрульный убил сына судьи, — гласил заголовок. — Семья подавлена!»

Фотографию сделали, очевидно, без его ведома. Взгляд, устремленный куда-то в пространство, казался мрачным и злым. Элизабет понятия не имела, как чувствует себя тот, кто убил человека, но, судя по выражению лица этого полицейского, тому было паршиво.

— Добрый вечер, — невозмутимо произнесла она и протянула руку. — Доктор Элизабет Лейн.

Его рукопожатие оказалось крепким, но кратким. Потом он снова сунул руки в карманы пиджака и буркнул:

— Бобби Додж. Лейтенант Бруни сказал, что договорился с вами.

— Он подумал, вы захотите прийти.

— Мне, наверное, следовало сначала записаться на прием. — Бобби нахмурился. — Или хотя бы позвонить. Я об этом как-то не подумал. Сейчас, конечно, уже поздно. Мне уйти?

Элизабет улыбнулась:

— Записаться на прием — это хорошо, но сегодня вам просто повезло. У меня в последнюю минуту изменились планы — в общем, раз уж вы здесь, давайте побеседуем.

— Я понятия не имею, как это делается, — поспешно сказал полицейский. — То есть я прежде никогда не посещал психолога. Никогда не верил, будто психолог способен помочь. Но лейтенант посоветовал мне сходить к вам, и ребята сказали, что мне стоит к вам зайти, вот я и пришел.

— И что вы думаете обо всем случившемся?

— Думаю, я поступил правильно. Лишь благодаря мне женщина и ребенок до сих пор живы. Мне нечего стыдиться.

Элизабет кивнула и подумала, что человек, который с такой готовностью уверяет: «Мне нечего стыдиться», — наверняка лжет.

Она указала на вешалку.

— Пожалуйста, оставьте вещи здесь.

Бобби снял пальто, шляпу и шарф. Элизабет жестом велела ему пройти в кабинет. Она шла следом и по пути делала в уме кое-какие пометки.