Убить демиурга!

Громко оправдываться Эльсор не рисковал, опасаясь разбудить спящую девушку, а парочка взволнованных родственников готовилась обрушить на голову преступника бурю негодования. Пепел зашипел в досаде, и за спиной у него вновь выросли крылья, укутывая, прикрывая надежным пологом отдыхающую Нику и прикорнувшую на груди у девушки собачку.

– Тихо, альсоры, не судите сгоряча. В порядке лоана, умаялась только, – послышался увещевающий голос наемника. – Спит она.

– Уже не сплю, – попыталась возразить Ника, отводя от лица нежный шелк крыла Эльсора. Крыла, способного обрести твердость пуленепробиваемой стали и остроту меча из оной. Девушка откуда-то знала это, узнала только что или знала всегда.

– Разбудили, – неодобрительно проворчал Пепел, и крылья его истаяли хлопьями тумана. Были и, опа, нет.

– Я все равно уже выспалась, – постаралась оправдать Льда и Искру Ника, попыталась было слезть с рук Пепла, но, поскольку ее не пустили, просто изменила позу, внимательно оглядывая подбежавших мужчин. – Как вы? Эльсор говорил, были ранены?

– Здоровы, – отмахнулся Глеану, откидывая с лица ужасно запутавшиеся пряди золотых волос – неотъемлемый атрибут и признак душевных переживаний.

– Хорошо, – облегченно выдохнула Ника. Наверное, если бы альсоры серьезно пострадали в схватке с гроахами, то не стали бы носиться по ступеням, а лежали бы в лечебнице.

Глеану продолжал принюхиваться и успокаиваться не спешил. К привычно дивному аромату Ники добавились опасные металлические нотки, заставляющие альсора нервничать. Искра, первым сообразив, что девушка правды о своем самочувствии не скажет, обратился напрямую к Пеплу:

– Что с ней?

– Помотало в портале, женские дни, голодная, укачало в карете, – не стал скрывать Эльсор.

От такой откровенности Ника залилась густым румянцем и еще сильнее затрепыхалась, пытаясь оказаться на земле. Проснулась Шотар и негодующе тявкнула.

– Остолопы! Эльсор, отпусти малышку, я о ней позабочусь! – послышалось слева из-за спин мужчин восхитительное сопрано. Бесцеремонно отпихнув с дороги альсоров, к Нике шагнула статная брюнетка с сияющими сапфировыми глазами – Гилиана, сама Владычица Альрахана.

Такие роскошные платья Ника не видела даже в кино. Верхнее – глубокая предвечерняя синь, нижнее – лазоревая голубизна, пена кружев стоячего воротника, где нежилась лебяжья шея, и рукавов, в которых утопали пальчики, унизанные перстнями. И украшения: наверное, золото, алмазы и сапфиры, – идеально гармонирующие с туалетом.

О, Ана, как и описывала неоднократно на страницах своих книг Соколова, была прекрасна. И сейчас осторожно опущенная на ступеньки девушка могла любоваться героиней книг воочию, широко-широко раскрывая удивленные и восхищенные глаза.

«Так вот ты какая, Гилиана!!!» – новогодней гирляндой светилась в голове девушки мысль.

– Нравлюсь? – лукаво улыбнулась Владычица.

– Да, – вырвался у Ники мгновенный ответ.

– Пойдем. – Ана подхватила под локоток девушку неожиданно сильной рукой и повлекла за собой вверх по ступеням, мимоходом бросив опешившим от такой нахальной бесцеремонности мужчинам: – Свободны, благородные лоаны.

Дарет упрямо тронулся по пятам за уходящими дамами. Ана чуть повернула голову и изогнула бровь с выражением легкого неудовольствия на прекрасном лице. Что-то вроде: «Я сказала, вы все остаетесь, мы уходим. Что не ясно?» – читалось в ее позе.

Телепатом наемник не был, но причину недовольства Владычицы, разумеется, уловил, однако же не попятился, а подчеркнуто мирно пояснил:

– Я нанятый охранник, Владычица.

Неудовольствие в сапфировых очах Гилианы сменилось легкой насмешкой, и женщина сказала:

– Я пока возьму заботу о безопасности девочки на себя. Ступай к альсорам.

Долее настаивать ни резона, ни практической пользы не было. Дарет отвесил Владычице поклон и уступил. При всем упрямстве и целеустремленности здравым смыслом наемник обладал и понимал необходимость тактического отступления. Если уж альсоры, сыновья Владычицы, отошли, то и ему не зазорно. Вон как за девочку переживали. С чего бы такая забота, неужто все от того, что малышка Видящая?

Гилиана продолжила восхождение по лестнице, с небрежной беспечностью щебеча:

– Ника, да? Так тебя зовут?

– Так, – односложно согласилась девушка.

– Тебе нравится в Альрахане?

– Я еще мало видела. Прилегающие к дворцу кварталы с особняками красивые, и здесь все изящно и величественно одновременно, – дипломатично отозвалась Вероника, умалчивая о том, сколь неприглядной была ее встреча с мостовыми и обитателями менее зажиточной части столицы.

Три широкие лестницы пологими змейками в прихотливой синхронной гармонии стелились к овальному крыльцу-подиуму сквозь упорядоченную декоративность сада. Стриженые газоны, фигурные кусты, клумбы, скамьи, беседки, статуи, фонтаны, качели и дорожки, а если где-то и оставлены причудливые островки «дикой» растительности, то исключительно по воле и с приглядом садовников – все это было интересно, но Ника все равно больше любила обычные леса за городом, куда ездила за белыми грибами, лисичками и опятами.