Убить демократа

-- Я отвечу достаточно точно. Где-то на подъезде к Хабаровску со стороны Владивостока. Я перегонял из Осаки свою новую тачку "ниссан-террано". На железнодорожной, платформе.

-- Свидетели есть?

-- Было три, остался один. Двое разбились на машине как раз после этой поездки.

-- Кто он?

-- Вы это узнаете. От моего адвоката. В последний день суда. Но не раньше.

-- Я задерживаю вас на тридцать суток по президентскому указу. У нас есть основания полагать, что вы скрываете от следствия известные вам факты об убийстве Комарова и Салахова и можете быть к этим убийствам причастны. Оружие есть?

Я выложил "длинную девятку" и разрешение.

-- Ух ты! -- сказал капитан.

-- Да, -- проговорил я. -- Это вам не "макарка".

Я вполне добровольно выгрузил в полиэтиленовый пакет все документы и деньги и подставил руки, чтобы лейтенанту-оперативнику не пришлось тратить, силы, надевая на меня браслетки.

-- Ну, это лишнее, -- поморщился майор.

-- Положено, товарищ майор, -- отрапортовал опер.

За всеми этими действиями с выражением недоумения наблюдал Егоров, а я мельком поглядывал на него. Ну и что вы теперь, голубцы, будете делать? Вся ваша хитроумная операция накрылась. И без всяких подвохов с моей стороны. Ну, так скажем -- почти без всяких. Но кто о них знает? Кто виноват в

провале операции? Группа прикрытия. А кто возглавлял эту группу? Подполковник Егоров. А мне что? Отсижусь на нарах месяц, если не меньше, и будьте здоровы. СИЗО -- это, конечно, не курорт. Но все же лучше, чем камера смертников. Поэтому я охотно погрузился в зарешеченный милицейский "уаз" и был даже польщен, когда по прибытии меня не сунули в камеру или в обезьянник, а пригласили в кабинет капитана Смирнова и угостили довольно говенным растворимым кофе.

Начать разговор капитану Смирнову было не просто. Что там ни говори, а я сдал им убийцу, на поисках которого они давно уже поставили жирный крест. Отсюда был и кофе, и предложение "Мальборо", которым, думается мне, не угощают всех уголовников подряд.

Наконец он сказал:

-- Это не моя инициатива. Понимаешь?

-- Понимаю, -- кивнул я. - Майора Кривошеева.

-- Но ты и его пойми!

-- И его понимаю, -- согласился я.

-- А вот я тебя не понимаю! -- заявил он. -- Чему ты радуешься?

-- Тому, что попал в руки к интеллигентным и воспитанным людям.

-- Ты свою морду давно видел? -- спросил он.

-- Сегодня утром, когда пытался бриться. Но не вы же мне ее рассадили, правильно? Бывает. Издержки производства. Зато я могу рассчитывать на справедливое и беспристрастное расследование моего дела.

-- Между нами -- есть дело?

-- Нет. Будет завтра.

-- Какое?

-- Во время митинга застрелят губернатора.

-- Кто?

-- Я.

-- Кто-то из нас опупел, -- подумав, констатировал капитан Смирнов. --Только не пойму кто -- ты или я? Как ты сможешь завтра убить губернатора, если будешь сидеть у нас в камере?

-- Поэтому я и радуюсь, -- объяснил я. -- Это задержание избавляет меня от крайне неприятной работы.

-- А если бы тебя не замели, ты в самом деле стрелял бы в губернатора?

-- Нет. Но повесили бы на меня. Как вы думаете, зачем я отдал вам "тэтэшник", из которого убили Комарова?

-- Начинаю догадываться. Правда, смутно, -- признался капитан.

-- Смутно, но правильно. Чтобы на меня не повесили и убийство Комарова.

-- Зачем ты мне это рассказываешь?

-- Вы спросили -- я ответил. Это одно. Второе -- чтобы вы были в курсе, когда к вам попадет дело о террористическом нападении начальника охраны коммунистического кандидата на представителя прогрессивных демократических сил. Я понимаю, что сделать вы ничего не сможете. Дело скорее всего сразу

заберут в Генпрокуратуру. Но мне будет приятно, что хоть один человек знает правду.

-- Знаешь, о чем я сейчас думаю? -- неожиданно спросил капитан Смирнов. -- Вот о чем. Как бы ты ни учился по арифметике в школе, а сообразить, что ты не мог найти пакет с пушкой через два дня после убийства Салахова в телецентре, как-нибудь уж смог бы.

-- Да откуда я знал, что его убили? -- горячо запротестовал я.

-- Ладно, парень. Прибереги свои штучки для Москвы. У нас о каждом событии становится известно всем не то чтобы в момент свершения, а даже, как мне кажется, на полчаса раньше. Город у нас такой: все знают всех и все знают все. Маленький город, понимаешь?

-- Что маленький, понимаю, -- согласился я, потому что оспаривать это утверждение было бы просто глупо.

-- Так вот я и думаю, что ты специально перепутал даты, чтобы вызвать у майора подозрения. И чтобы он оформил твое задержание.

-- Вы это сразу поняли? -- с уважением спросил я.

-- Нет, только сейчас, -- честно ответил капитан Смирнов.

Без стука вошел майор Кривошеее, молча посмотрел на нас. Потом приказал капитану Смирнову, кивнув на меня:

-- Этот человек свободен.

-- Взять подписку о невыезде? -- спросил капитан.

-- Я сказал: свободен. Никаких подписок. Никаких ограничений в передвижениях. Машину и все вещи, в том числе и личное оружие, немедленно вернуть. Желаю здравствовать, Пастухов. Мечтаю только об одном: чтобы нам с вами больше ни разу в жизни не встретиться.

Я искренне огорчился: