Убить демократа

-- Это значит, сынок, что ничто не стоит на месте. Уже нет той родины, за которую я без малейших раздумий готов был отдать жизнь. И нет той дружбы. И молодости нет тоже. А раз так, то не хрена и травить себя такими воспоминаниями. Тем более что вино, между нами, полное дерьмо. И со временем

не становится лучше. Все, друзья мои, я исчез.

И он исчез.

Во второй половине того дня, когда неизвестными злоумышленниками был взорван лимузин Кэпа, к Пастухову, наблюдавшему со стороны за предвыборным митингом Антонюка, подошел немолодой человек в обычном сером плаще и в поношенной кепке, вежливо поинтересовался, который час. Услышав ответ, поблагодарил и скрылся в толпе. И только через несколько минут, случайно сунув руку в карман куртки, Пастухов обнаружил там маленькую записку.

В ней значилось:

"Сегодня, 18.30, порт, маяк. У начала мола вас встретят. Записку уничтожьте".

Подписи не было.

Пастухов зашел в платный туалет, кстати оказавшийся по соседству, и дважды перечитал записку. Потом порвал ее на мелкие кусочки и спустил в унитаз.

В начале седьмого он подъехал на своем "пассате" к зданию пароходства, оставил машину на стоянке и пешком, никого ни о чем не расспрашивая, а ориентируясь только на огни маяка, подошел к началу мола. Из потрепанных "Жигулей" 13-й или даже 11-й модели, приткнувшихся к молу, вышел тот самый человек, что спрашивал про время, и коротко кивнул:

-- Садитесь. Поедем.

-- Куда? -- спросил Пастухов.

-- Ко мне в гости.

Машина продребезжала по каменистой дороге, проложенной по середине мола и остановилась у маяка.

IV

Этот человек озадачил меня с самого начала. Остановив "жигуленка" у подножия маяка, который вблизи оказался недосягаемо высоким и таинственным из-за равномерного мелькания проблесковых огней, он коротко посигналил и

кивнул мне: "Вылезайте, приехали". Из какой-то двери в мощном каменном цоколе маяка появился худосочный молодой человек. В руках у него было что-то вроде маленького миноискателя. Он провел им вдоль моего тела и кивнул:

-- Есть. Три.

-- Спасибо. Можешь идти.

Молодой человек исчез.

-- Вы напичканы радиозакладками, как еврейская щука-фиш луком и вареными яйцами. Вы это знаете?

Я об этом догадывался. Но не стал ни подтверждать, ни отрицать. Если я действительно начинен "жучками", не было никакого резона обнаруживать, что мне это известно. Поэтому я промолчал, делая вид, что с интересом осматриваю маяк и подступающую к нему черную балтийскую воду, по которой стлался туман, как по утреннему лугу у нас в Затопино.

-- Зовите меня Александром Ивановичем. Моя фамилия Столяров. Я смотритель этого маяка, -- представился этот человек. -- Вы можете, конечно, не реагировать на мои слова, но это не имеет никакого значения. Все чипы в районе маяка блокированы. Не буду объяснять как, я и сам в этом не очень

разбираюсь, но важен сам факт. Так что мы можем говорить совершенно свободно. Для этого, собственно, я вас сюда и привез. Мне было интересно, придете ли вы на эту встречу. Вы пришли. Из этого я делаю вывод, что у вас есть много вопросов и мало возможностей получить на них ответы. Поэтому вы

не упускаете даже такого рискованного варианта, как встреча с совершенно неизвестным вам человеком. Я думаю, что наш разговор будет обоюдополезным. Потому что у меня тоже есть масса невыясненных вопросов. И вы сможете на многие из них ответить.

-- Вы уверены, что я захочу это сделать? -- спросил я.

-- Да, -- кивнул этот человек, который назвался смотрителем маяка Столяровым. -- Чуть позже я объясню почему. А пока -- одно предупреждение. Вчера в половине второго ночи вы покинули гостиницу "Висла" через черный ход и таким же незаметным образом вернулись в нее в начале пятого утра. Вы были в этой же одежде, что и сейчас?

-- Нет, -- сказал я. -- Я был в обычных барахольных шмотках.

-- Разумно. Очень разумно, -- покивал Столяров. -- Вам было известно о чипах?

-- Догадывался.

-- Значит, о вашей отлучке из гостиницы знаю только я. А люди, которые начинили вашу одежду, ваш гостиничный номер и вашу машину "жучками", об этом не знают. И не узнают. Во всяком случае, если и узнают, то не от меня. Но нам все-таки нужно подстраховаться. Ваша поездка в порт зафиксирована. Вас могут спросить, что вы делали сегодня в порту с восемнадцати тридцати до того времени, когда наш разговор будет закончен. Что вы ответите?

-- Ничего. Это никого не касается.

-- Не лучший ответ. Нет, не лучший. Если вы, конечно, специально не хотите возбудить излишних подозрений. А этого, как я понимаю, вы не хотите. Вы не сможете сказать и то, что были здесь по каким-то своим делам и разговаривали со знакомыми. Потому что все чипы молчат. Остается один

вариант. И он кажется мне даже элегантным. Вы приехали в порт, оставили машину на стоянке возле пароходства, подошли к берегу моря в районе маяка и просто сидели на камне, глядя на маяк, слушая ревун и успокаивая нервы шумом волн. Есть люди, которые очень любят молча и подолгу сидеть на берегу моря.

Вы любите?

-- Возможно. Или нет. Не знаю, -- ответил я.