Убить демона. Спасти короля

Хорошо ему веселиться, не испытав на собственной шкуре прикосновения раскаленного прута. Эви не держала зла на магистра Куина, тот выполнял свою работу — защищал людей от чудовищ. Тогда он не знал, что встреча с настоящими чудовищами ждет впереди.

— А это откуда?

У основания большого пальца правой руки осталось сухое пятно — след плесени. Эвелина погладила шершавую ладонь и вдруг расплакалась. Она знала каждую клеточку этого тела, но тот, без кого она не представляла своей жизни, исчез бесследно. Где прямой взгляд? Где тот разворот плеч, будто Дегар в любой момент готовится вступить в бой? Райли болтал без умолку, думал, что этим утешит Эви. Дегар же скупо ронял слова, словно каждое было на вес золота.

Если бы Эвелина подождала немного, она разглядела бы Дегара в другом теле. Узнала по полуулыбке, приподнявшей кончики губ. Узнала бы по внимательным темным глазам.

Эвелина рыдала. Райли устроил на ее плече нерешительную ладонь.

— Все-все, морковка… — хлопотал он, поглаживая по спине. — Скоро все наладится. Вот разберусь с делами и придумаю для тебя праздник. Позовем музыкантов. Уличных артистов. Помнишь, как ты любила уличных артистов?

Дегар сгреб бы в охапку, усадил на колени. В кольце его рук Эви чувствовала себя, как за несокрушимой стеной. Райли хороший… Хороший… Но для него стеной всегда будет Эвелина.

— Подумай о ребенке…

— О да, последний аргумент в борьбе со слезами глупой беременной женщины!

«А Дегар и не знает о малыше!» — пронзила внезапная мысль, и слезы снова потекли рекой.

Перепуганный Райли побежал за Адрианом. Отец теперь неотлучно находился при дворе, снова заняв должность артефактора. Магистр принес флаконы с отварами, отмерил по несколько капель из каждого в заботливо подставленную Рауларом чашку.

Эви сморила дремота. Ее закутали в плед, задернули шторы. Отец и Райли не знали, что она еще не спит.

— Райли, я люблю тебя, как сына, — сказал магистр Соль. — Но моя дочь несчастна с тобой.

— Он сам уступил ее мне! — в запальчивости крикнул Райли, испугался, что разбудит Эвелину, и перешел на горячий шепот. — Она забудет! Не сейчас, так позже. Осенью. Или когда родится ребенок! Я люблю ее всю жизнь! Я никому ее не отдам!

— Даже если Эви завянет на твоих руках? Станешь смотреть, как жизнь постепенно покидает ее? Вспомни, какая она была — словно яркое пламя. А теперь мне больно на нее глядеть…

Райли ничего не ответил. Он дождался, когда магистр Соль сложит склянки с зельями и уйдет, оставив их с Эви наедине. Лег и осторожно обнял Эвелину.

— Ты моя… — повторял он. — Ты моя.

Утром Райли принес в спальню Эви завтрак — горячие булочки, ароматный взвар, янтарный мед на подсушенных хлебцах.

— Поешь хоть немного, морковка. Вот, давай пополам.

Он кормил ее с рук. Подхватил пальцем капельку меда, оставшегося на подбородке. Подай ему Эвелина знак, хоть один наклон головы, хоть слабую улыбку — и сам припал бы к ее губам.

— А теперь гулять!

— Разве ты не должен разбирать документы?

— Дела подождут!

Раулар позвал горничных и строго наказал не затягивать на фигуре невесты тугого пояса. Они впервые за долгие дни выбрались в город, к деревянному мосту, с которого в детстве любили запускать кораблики-щепочки. Смотрели, чья быстрее.

Райли вспоминал детские проказы, смеялся и все поглядывал на Эви, надеясь увидеть, как румянец возвращается на бледные щеки.

— Помнишь, как я зазевался, поскользнулся на мокрых досках, а ты меня удержала. Как только смогла? Я и тогда был здоровяком, а ты была такая тощая морковочка.

— Я тебя удержала, потому что ты мне дорог, Райли. Правда дорог. Всегда был и будешь.

Эви повернулась, взяла Раулара за руки и подняла глаза.

— Но я не смогу тебя полюбить так, как ты хочешь. Прости…

— Ты привыкнешь!

— Я привыкну… — эхом отозвалась она.

— О, Эви! — выдохнул он и прижал к себе истончившееся тело: в чем только душа держится…

На следующий день Райли сказал, что ему нужно уехать.

— Надолго? — удивился магистр Соль. — Возьмешь с собой охрану?

— Справлюсь сам! — сквозь зубы процедил Раулар.

Райли выглядел как человек, который принял самое трудное решение в жизни и теперь боится передумать.

— Вернусь через неделю. Скажите Эвелине, что я отправился на смотр войск, чтобы она не волновалась.

Он ушел на следующий день, захватив с собой только походный мешок. Магистр Соль долго смотрел ему вслед.

— Удачи в твоем главном испытании, мой мальчик, — негромко произнес он.

*** 36 ***

Эвелина устроилась с ногами на кресле с шитьем на руках. Рядом на стуле присела Марта, она объясняла дочери, как сметывать распашонку швами наружу. Эви никогда прежде не брала в руки иголку с ниткой, но сейчас ей хотелось отвлечься. За окном дома артефактора темнела ночь, качались в свете фонарей кроны деревьев.

— С помощью магии я бы сделала это в сто раз быстрее, — ворчала Эви, путаясь в нитках.