Убить до заката

Женщина расстегнула крючок и сняла клетчатую накидку, с которой на натертый до блеска деревянный пол уже натекла лужа.

— Спасибо. — Ее губы были бледными, однако на щеках горели два неестественно ярких пятна. Возможно, она больна туберкулезом. Видно было, как на шее бьется жилка. — Я забыла зонтик в поезде. Я успела на поезд, который развозит молоко. От станции в Хедингли я бежала бегом.

Я повесила накидку на стойку лестничных перил и снова ушибла палец о чемодан.

— Проходите, пожалуйста, миссис…

— Армстронг. Мэри Джейн Армстронг.

Столовая служит мне и конторой, но в течение недели, с моего отъезда в Лондон, огонь здесь не разжигали. Я провела гостью на кухню.

— Сюда, пожалуйста. Огонь уже погас, но здесь будет теплее. — Она последовала за мной. Я подала ей полотенце. — Обсушитесь немного. — Женщина двигалась как существо, которое вышло из моря и вскоре вернется к Нептуну.

— Да нестрашно, что я промокла. — Она все же вытерла волосы, которые влажными волнистыми прядями повисли за ушами. Ее накидка с капюшоном не слишком-то защищала от потопа.

На вид гостье было лет тридцать пять или немногим больше, рост пять футов четыре дюйма, пухлая и миловидная, с чистой белой кожей и густыми каштаново-рыжими волосами, собранными на макушке и закрепленными черепаховыми гребнями и шпильками. Судя по всему, изначально прическа была аккуратной, но теперь волнистые пряди выбились из гребней. Часть волос рассыпалась по плечам, потому что выпали шпильки. Одежду женщины составляли юбка бутылочно-зеленого цвета, до середины икры, и белая блузка. На шее на короткой цепочке висел медальон. Туфли были так хорошо начищены, что вода просто стекала с кожи.

Я выдвинула для гостьи стул и, давая ей время прийти в себя, пошла в столовую.

Кто она и что привело ее сюда в такой час? Что-то в ней показалось очень знакомым. Она кого-то мне напоминала, и я не могла понять, кого же.

Я достала из буфета графин и пузатую бутылку бренди. В кухне я налила бренди в стакан.

— Вот. Выпейте это. Судя по всему, вам это не помешает, а потом вы сможете рассказать, что привело вас сюда.

Гостья обхватила стакан обеими руками и внимательно в него посмотрела, как будто янтарная жидкость превратилась в хрустальный шар, в котором ясно предстало будущее. Затем женщина посмотрела на меня глазами, такими же каштаново-рыжими, как и ее волосы. Взгляд у нее был очень пристальным, словно в моих глазах она видела то, чего не нашла в стакане бренди.

Откуда же я ее знаю?

Впечатление улетучилось, когда она, зажмурившись, понюхала бренди и одним глотком опрокинула его в себя. Закашлялась и стала давиться, говоря между приступами кашля:

— Ах ты, я-то подумала, что это имбирный эль. Что это? Так горло дерет.

— Бренди. Это бренди.

— Надо было предупредить. Я выпью еще, помедленнее.

Я налила ей в бокал на палец бренди из графина.

— Пейте маленькими глоточками. Осторожно. — Из Лондона я вернулась немного уставшей, но теперь усталость исчезла. Я ободряюще произнесла: — Расскажите-ка мне, что вас сюда привело.

Гостья так сильно сжала стакан, что я испугалась, как бы он не треснул.

— Как я сказала, у меня пропал муж. — Миссис Армстронг говорила монотонно и устало. — Я не знаю, жив он или мертв. О вас я подумала, потому что… ну, я слышала, что вы находите людей. — Она глотнула еще бренди, а затем потеряла к нему интерес и, поставив, оттолкнула стакан.

— Как зовут вашего мужа?

— Этан. Этан Армстронг.

Она сцепила руки, сложив их у самого живота и крутя большими пальцами, только так и проявляя возбуждение. И все же было в этом возбуждении что-то настолько осязаемое, что у меня засосало под ложечкой.

Мэри Джейн слегка наклонила голову набок:

— Я когда-то вас знала.

— О? Мы встречались раньше?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Нет, не встречались, не совсем так.

Может, в конце концов, она все же сумасшедшая? Квартира моей экономки примыкала к дому. Мне стоило только позвонить в колокольчик — подать сигнал тревоги.

Успокойся, сказала я себе. Эта женщина расстроена. Она сама не знает, что говорит.

— Что вы имеете в виду?

— Вы бы не вспомнили.

Нет ничего более раздражающего, чем человек, который не хочет выкладывать самые простые сведения. У меня хорошая память на лица, а в этой женщине было что-то знакомое, однако же я не могла определить, где и когда с ней виделась.

— Это было во время войны?

— Можно и так сказать. В любом случае, давно. — Она пренебрежительно отмахнулась, словно то, где и когда наши дорожки пересекались, не имело значения.

— Вы приехали издалека?

— Из Грейт-Эпплвика.

Я покачала головой:

— Не могу сказать, что знаю это место.

— Никто не знает. Для этого оно слишком мало. Это рядом с Гизли.

— Ах да. — Я вспомнила свои поездки в Гизли во время войны, маленький городок, раскинувшийся в ширину чуть больше чем на милю, с главной улицей и ратушей, отданной под госпиталь. — Мы с вами в госпитале встречались?

Мэри Джейн посмотрела на свои руки.

— Могло и так быть. Да, именно так. — Когда люди лгут, их выдают всевозможные мелочи. Она сменила тему: — Не дадите ли мне воды?