Убить футболиста

Произнеся этот страстный монолог, старик внезапно умолк, продолжая машинально помешивать в чашке уже давно остывший чай. За все время разговора он ни разу его так и не пригубил. Возникшую паузу в разговоре первым нарушил Громов, которого разговор о футболе начал уже утомлять. Он уже полчаса находился в этой квартире, но ничего конкретного о Кадилине так и не узнал. Поэтому он решил форсировать события и, не давая старику времени на то, чтобы вновь увести разговор в сторону, спросил:

— Вы не знаете адресов, где может находиться Кадилин?

— К сожалению, нет, — развел руками старик. — Он никогда мне их не называл.

— Но может быть, он называл вам имена людей, у которых жил? Ведь не мог же он все время слоняться по чердакам да подвалам.

— Да, имена он мне называл. Примерно две недели назад он звонил мне с какой-то квартиры возле Киевского вокзала. У нас произошел совершенно бессодержательный разговор, потому что Сережа был в изрядном подпитии. Я думаю, именно поэтому он мне и позвонил. Так вот, он сказал, что живет у какого-то Яши. Я сначала не понял, кто это такой, но потом вспомнил, что однажды видел этого Яшу на Киевском вокзале вместе с Сережей. Я ехал на дачу к дочери и случайно встретил их в буфете — они выпивали. Встреча была мимолетной, потому что я опаздывал на электричку.

— А что из себя представляет этот Яша? Как выглядит?

— Выглядит он, честно говоря, невзрачно. Пышная, взлохмаченная шевелюра, такая же неопрятная борода. Да, совсем забыл: у него же нет одной ноги — правой. Она ампутирована чуть выше колена. Поэтому он ходит на костылях. Когда на следующее утро я возвращался обратно в Москву, я видел этого Яшу сидящим у подземного перехода. Он просил милостыню. Я отдал ему всю мелочь, но он меня не узнал — накануне он ведь был пьяный. Я думаю, если вы завтра с утра отправитесь на Киевский вокзал, то вы легко сможете найти этого Яшу.

Мысленно Громов поблагодарил старика за дельный совет, вслух же спросил:

— Яша — это единственный приятель Кадилина на сегодняшний день?

— Нет, есть еще один парень, которого Сережа несколько раз вспоминал при мне. Они познакомились еще лет десять назад, потом потеряли друг друга из виду. А совсем недавно Сережа случайно встретил его на улице, и этот парень даже пообещал, что устроит его на какую-то работу. К сожалению, подробностей я не знаю. Так же, как и имени этого парня. Только прозвище — Хома, и что живет он где-то в Перово. Возраст — около тридцати. Еще знаю, что он ярый поклонник московского «Спартака». Вы, наверное, слышали про таких?

— Вы имеете в виду фанатов?

— Их самых. В былые годы их организация была довольно простой, а теперь у тех же спартаковских фэнов сразу несколько группировок. Так вот этот Хома входит в одну из них.

«Час от часу не легче, — подумал про себя сыщик, — плюс к двум «мокрухам» придется просеивать сразу три группы неформалов: бомжей, «черных следопытов» да еще фанатов. Свихнуться можно!»

Громов мельком взглянул на настенные ходики, висевшие за спиной хозяина квартиры — стрелки показывали без пятнадцати минут семь вечера. Его рабочий день подходил к концу, но думать об отдыхе пока не приходилось — надо было попытаться распутать хотя бы пару мелких звеньев, чтобы завтра взяться за всю цепочку. Во-первых, ему ну был хороший портрет Кадилина, и он прямо спросил старика, нет ли в его архиве такового.

— А то в «Спартаке» таких фотографий почему-то не оказалось.

На последнюю реплику Громова старик отреагировал крайне возбужденно:

— Не может такого быть! У них наверняка должны быть Сережины фотографии. Например, групповой портрет команды восемьдесят седьмого года, когда «Спартак» стал чемпионом. На ней он выглядит вполне прилично. Его, Кирилл Андреевич, извините за каламбур, просто «отфутболили». Но я вам помогу. У меня, как у Варфоломея Коробейникова из «Двенадцати стульев», архив в полном порядке. Если вы потерпите минут пять, я найду вам вполне сносную фотографию Сережи.

Громов согласился подождать, но тоже не без дела. О спросил у старика разрешение воспользоваться его телефоном и, получив согласие, ушел на кухню. Набрав номер дежурной части Петровки, 38, Громов попросил дать ему номера телефонов отделений милиции, курирующих Киевский вокзал. Через минуту он уже записывал сразу три телефона: линейного отдела на вокзале и двух ближайших отделений милиции: 75-го и 123-го. Сначала Громов позвонил в линейное. Однако его дежурный был явно в «разобранном» состоянии и плохо понимал, что от него требуется. В конце концов, собравшись с мыслями, он выдал Громову информацию о том, что у них на вокзале работают до десятка разного рода инвалидов, плюс бомжи, проститутки и так далее. Устав выслушивать его заплетающуюся речь, Громов в сердцах повесил трубку, сделав невеселый вывод о том, что главный инвалид на этом вокзале, видимо, сам дежурный.