Убить футболиста

Тем временем маньяк продолжал терзать свою жертву. Натешившись с ее грудью, он стал срывать с девушки коротенькую юбку и колготки, которые уже через несколько секунд были превращены им в лохмотья. Оставив всякие попытки сопротивляться его звериному натиску, Диана безвольно распласталась на земле и только тихо стонала. В эти мгновения ей хотелось одного — скорее умереть, чтобы не видеть и не чувствовать всего того, что с ней сотворит этот выродок. Однако смерть не шла, тем самым удлиняя ее муки. Женщина, которая хорошо знала, что такое мужская страсть, испытавшая на себе прикосновения не одного десятка чужих рук, теперь медленно умирала в объятиях зверя в человеческом облике. Сквозь пелену тумана, который окутывал ее, Диана почувствовала, как насильник преодолел последний бастион — сорвал с нее трусики — и резким движением обеих рук раздвинул ей ноги. Затем он стал расстегивать свои штаны, и девушка, чтобы не видеть того, что произойдет через секунду, закрыла глаза.

Громов пробежал еще несколько метров по тихой улочке, пока в его сознании не шевельнулась внезапная догадка. Чтобы проверить ее, он резко повернул назад и буквально в несколько прыжков достиг того места в заборе, где виднелась щель. Присев на корточки, он при слабом свете дальнего фонаря рассмотрел на торчавшем из доски гвозде капроновую нитку. Поняв, откуда она могла здесь взяться, сыщик отодвинул доску в сторону и пролез в образовавшуюся дыру.

Очутившись по ту сторону забора, он на мгновение замер, вслушиваясь в тишину. И тут впереди себя Громов явственно услышал какой-то шум, отдаленно напоминавший то ли всхлипывания, то ли стоны. Не раздумывая больше ни секунды, он бросился на этот шум и вскоре увидел то, от чего ему в первые мгновения стало не по себе. Здоровый детина, усевшись верхом на чье-то распростертое на земле тело, обеими руками срывал с него остатки одежды. Подойдя ближе, Громов узнал в распластанной жертве именно ту девушку, за которой гнался. Теперь она неподвижно лежала на земле, и он с ужасом подумал, что она уже мертва. Детина же, разделавшись с одеждой несчастной, стал лихорадочно стаскивать с себя брюки, для чего ему пришлось встать с земли. И Громов понял, что лучшего момента для нападения не придумаешь.

— Руки в гору, ублюдок! — громко и внятно обратился он к детине, опуская руку на то место, где у него под мышкой должна была находиться кобура с «Макаровым», однако ни того ни другого на месте не оказалось. Громов вспомнил, что по дороге к Афине, еще в автомобиле, он снял с себя пиджак, а вместе с ним и кобуру. Теперь он оказался совершенно безоружным перед преступником. Такое головотяпство произошло с ним впервые.

«Вот, блин, он теперь еще и меня изнасилует», — мелькнула в сознании Громова шальная мысль, от которой ему стало не по себе.

За те четырнадцать лет, что он работал в столичной милиции, ему довелось повидать несколько насильников, наводивших ужас на добропорядочных москвичей. В ходе общения с этой публикой Громов сделал неожиданный для себя вывод о том, что внешний вид этих людей практически никогда не выдает их звериную сущность. К примеру, тот же лефортовский потрошитель, который своими зверствами наводил страх на жителей района в середине восьмидесятых, оказался вполне обычным инженеришкой, членом партии с двадцатилетним стажем, к тому же женатым и имевшим двоих детей. Насильник и убийца семерых женщин Грищенко, в течение двух лет водивший за нос столичных сыщиков, был маленьким тщедушным инвалидом второй группы, который в момент задержания с перепугу наделал в штаны.

Однако сегодняшний маньяк грозил внести существенные коррективы в умозаключения сыщика. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, какие бездны порока таятся в этом представителе homo sapiens. Сильные руки и ноги, мощный торс, низкий лоб и квадратное лицо со сломанным носом — вот внешний облик человека, с которым Громову «посчастливилось» встретиться на глухой строительной площадке.

Стоя напротив амбала, он стал мысленно прикидывать вероятность своей победы над столь грозным противником. Как ни странно, но, трезво взвесив все «за» и «против», он пришел к выводу, что шансы победить у него все же есть. Он размышлял следующим образом. От природы физически сильные люди во время драки очень часто теряют всякую осторожность, считая, что их прекрасные физические данные позволят им без труда осилить любого противника. Эта самонадеянность их часто и губит. Кроме этого, на руку Громову играла и неутоленная сексуальная страсть верзилы, которая должна была буквально подстегивать его побыстрее разделаться с противником, а торопливость, как известно, полезна только при ловле блох.