Убить Генри Киссинджера!

Забыв про Элеонору, Жамбо кинулся сначала к своей лодке, а потом – к хижине. Девушка бросилась за суданцем и столкнулась с ним, уже надевшим маску, нацепившим свинцовый пояс и дыхательную трубку, в дверях хижины. На поясе висел кинжал.

Раскинув руки, девушка загородила ему дорогу:

– Жамбо! Что с тобой? Что ты собираешься делать?

Он молча развернулся и с такой силой ударил ее по зубам, что весь рот у нее сразу наполнился кровью. Падая, негритянка схватилась за ствол ружья и потянула Жамбо на себя.

– Куда ты идешь? – шептала она. – Успокойся!..

Придя в состояние дикой ярости, суданец остановился, резко выбросил вперед тяжелый кулак и попал ей как раз в низ живота. В глазах у Элеоноры потемнело, и она без чувств опустилась на землю.

– Стерва! – проскрежетал чернокожий. – Погоди, я с тобой еще разделаюсь!

* * *

Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Малко вытянул вперед руки, держа лангуста, подобно живому щиту. Ныряльщик выбрал удобную позицию, нацелился и пустил стрелу так, чтобы попасть прямо в сердце противника, но Малко, изогнувшись, отпрянул в сторону, и стрела, лишь слегка задев бедро, прошла мимо. Лицо незнакомца оказалось вровень с лицом князя, и тот узнал приплюснутый нос и глядевшие в прорези маски полные ненависти глаза Жамбо.

Проплывая под животом суданца, Малко заметил болтающийся у него на поясе кинжал и, ни секунды не раздумывая, рванул его на себя. С подобным оружием князь получил невероятные возможности: при желании он бы уже мог поразить Жамбо в печень или сердце. Но Малко не был убийцей и в нынешней ситуации довольствовался лишь тем, что стал с противником на равных.

Суданец отплыл и стал лихорадочно перезаряжать ружье.

Стремясь отвлечь его внимание и задержать, Малко закричал:

– Жамбо! Жамбо! Остановись, что ты делаешь?

– Скотина! – заревел тот. – Сейчас я спущу тебя к рыбам!

Князь протянул в его сторону лангуста:

– Ты сошел с ума! Хочешь меня убить из-за этой дряни!

Несколько драгоценных мгновений было выиграно. Вкладывая в голос всю искренность, на которую он был способен, Малко продолжал:

– Я знал, что не должен был одалживать у тебя маску, но мне уж очень захотелось поймать для Элеоноры лангуста!

Даже теперь, пока чернокожий не перезарядил ружье, у князя была возможность всадить в него кинжал, но он держался до последнего еще и потому, что это убийство до времени показало бы палестинцам, что ЦРУ проникло в их планы. Вот почему суданец не должен был рассматривать Малко как противника. Подплыв к негру, тот протянул ему кинжал:

– Возьми! Я вытащил его из твоего пояса, потому что очень испугался.

Целиком подчиняясь интуиции и отдаваясь на милость противника, князь ставил на карту свою жизнь. У него было точное ощущение, что он находится в одной клетке с разъяренным диким животным и что малейшее неверное движение может привести к немедленной гибели. Жамбо колебался.

– Какого черта ты здесь болтаешься?

– Я же тебе сказал – ловлю лангустов.

Мокрое лицо суданца перекосилось.

– Врешь! Ты сказал, что должен идти на почту в Калангут!

– Я не мог! – воскликнул Малко. – Погляди, как я рассек о камень ногу!

Он поднял над водой ногу, из которой все еще сочилась кровь.

Последний довод, судя по всему, произвел на собеседника должное впечатление.

– Все равно, – пробурчал тот, – в этом месте никто, кроме меня, не имеет права ловить рыбу. Вчера я чуть не убил за это одного немца...

– Уверяю тебя, что я этого не знал! – дрожащим голосом произнес князь.

Они плыли рядом, в окровавленной руке Малко держал лангуста, которого смиренно протянул суданцу:

– Возьми его, он твой!

Этот жест окончательно покорил негра.

– Ладно, – сказал он. – Сожрем его вместе.

Князь облегченно вздохнул и посмотрел на сияющее небо как человек, только что возвращенный к жизни. Он не знал, хитрил с ним Жамбо или нет, но важнейшая часть задачи была выполнена: место хранения оружия обнаружено. Другая часть задачи, не менее трудная, – оружие ликвидировать, осложнялась тем, что теперь суданец будет следить за каждым его шагом.

Наконец они выбрались на берег, и Малко увидел прислонившуюся к лодке Элеонору. Губы у нее были рассечены и лицо обезображено огромным кровоподтеком.

– Что с вами? – воскликнул князь.

Элеонора пыталась улыбнуться, но в эту минуту подошел Жамбо и с фальшивой фамильярностью положил руку на плечо Малко:

– Чепуха! Не обращай внимания, старик! Ведь лангусты – это единственное, чем я питаюсь, а теперь их мало, потому что вода остыла. Ну, я подумал, что ты пошел грабить мой заповедник, а она стала меня останавливать, вот и заработала... Эй, старуха! – обратился он к Элеоноре. – Я уверен, что ты скоро поправишься. Сегодня вчетвером сожрем лангуста, а завтра мне нужно в Бомбей выправлять паспорта.

Сочащиеся кровью рука и нога Малко сильно болели, однако он улыбнулся и бодро ответил:

– Здорово! Мы с Элеонорой купим в ресторане овощей...

Суданец казался довольным и глядел открыто, однако Малко уловил в его взгляде злобный огонек. Негр потряс своим оружием:

– Пока!

– Пока! – хором ответили Малко с Элеонорой.