Убить героя

— Никакого благородства, — согласилась Глория. — Один голый прагматизм. Совет этот начинает принимать меры тогда, когда действия той или иной фирмы грозят принести всем остальным его членам большой ущерб. Какие-то моральные принципы его не интересует. Это как волчья стая. Волки могут сколько угодно грызться между собой за главенство в стае, но если возникнет опасность для всей стаи, они забывают о своих внутренних дрязгах, объединяются и принимают меры к спасению. Вот так же и совет.

— Ты хочешь сказать, — промолвил я, — что наш почтенный Глендур каким-то образом умудрился перебежать дорогу всему совету?

— Вот именно, — промолвила Глория.

— И каким?

— Не могу сказать. По правде говоря, мне и самой это не известно. Один из моих информированных источников сообщил мне, что совет не так давно решил наложить на фирму Глендура — табу.

— Что такое — табу? — спросил Смотритель.

— А не могло это табу — почти одновременно с ним задал вопрос я, — выражаться в появлении некоей красотки — убийцы?

Глория взмахнула рукой, положила окурок сигареты в пепельницу и усмехнулась.

— Собственно, вы задали один и тот же вопрос. Точнее — ответ на него буде одним. Табу это что-то вроде бойкота. Тот, на кого совет накладывает табу, становится неприкасаемым. Он перестает существовать для остальных членов совета.

— Что-то, вроде: «Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок? — спросил я.

— Хуже. Как я уже сказала, тот, на кого наложено табу, полностью перестает существовать для остальных членов совета. С его фирмой никто из них не имеет никаких дел, с ним не заключаются никакие контракты, никто не даст ему ссуду и прочее, прочее... Имеет ли смысл в такой ситуации кого-то убивать? Фактически к тому моменту, когда в него всадили пулю, почтенный Глендур был финансовым трупом. Так зачем же кому-то из конкурентов уничтожать его физически? Он и так уже уничтожен.

— И все же, — сказал Смотритель. — Вот тут-то и может сыграть вариант под названием «месть». Тем более что враг повержен, деморализован, лишился поддержки совета...

— Нет, — сказала Глория. — Ни один из членов совета, ни один из конкурентов не имел к убийству почтенного Глендура никакого отношения. Это было бы нарушение табу. А подобный проступок наказывается наложением табу на самого виновника. Я не думаю, что среди членов совета найдется кто-то, способный ради мести лишится всего своего состояния.

Тут она была права.

Все эти безумцы, полжизни вынашивающие планы мести и потом, ценой всего своего достояния, претворяющие их в жизнь, бывают только в стереофильмах. Реально же подобные люди встречаются чрезвычайно редко, а среди тех, кто очень богат — никогда.

— Ну, хорошо, — промолвил я. — Будем считать, что ты нас убедила. И скорее всего, к смерти Глендура его конкуренты не имеют никакого отношения. Кто тогда остается? Наследники?

Глория подняла руку и показала мне палец.

— Да, конечно, один, — сказал я. — Как я мог забыть?

— А поскольку он один... — сказал Смотритель.

— И поскольку он, как мне сказали, шалопай... — улыбнулся я.

— Нет, нет, — покачала головой Глория. — Он не настолько шалопай, как тебе сказали и у него железное алиби. Его в момент совершения преступления и близко не было к киберу. Как раз в это время, как специально, он был в театре, и не менее нескольких десятков свидетелей, его близких друзей могут это подтвердить.

— Близкие друзья, — фыркнул Смотритель. — Они вполне могли сговориться.

— Ты не угадал, — промолвила Глория. — Алиби действительно — железное. Это был не простой спектакль. Его транслировали чуть ли не на всю планету, а наследник умудрился усесться в самую дорогую ложу, и, конечно, во время спектакля, камера нет-нет да ее показывала. Проще говоря, наследник может в качестве свидетелей представить несколько десятков знакомых и, если это потребуется, любого жителя этого шарика, смотревшего ту трансляцию.

— То — есть, — сказал я. — Ты имеешь в виду, что наследник достаточно богат и без денег почтенного Глендура?

— Да, у него есть довольно приличное состояние.

— Приличное настолько, что позволяет ему покупать такие дорогие билеты? Как я понимаю, билет на этот спектакль стоил целое состояние?

— Он богат, но не настолько, что может себе позволить подобное каждый раз, как ему вздумается послышать оперу или посмотреть хороший спектакль.

Мы со Смотрителем переглянулись.

— И конечно, это весьма подозрительно, — сказал я — Как специально, как раз в то время, когда...

— Не все так просто, — возразила Глория. — Наследник известен как большой меломан, театрал и т.д. Все это и в самом деле могло быть крупным совпадением.

— Кстати, а как его зовут? — поинтересовался я.

— Ах, извини, — Глория изящным жестом прикоснулась ко лбу. — Совсем забыла. Впрочем, его имя тебе ничего не скажет. Его зовут — Огнен Тэй.

— По крайней мере, — усмехнулся Смотритель. — Мы теперь хотя бы знаем, как его зовут.

— И это вам что-то даст? — улыбнулась в ответ Глория.

— Кстати, у меня есть еще один вопрос, — вмешался в их милую воркотню я.

— Какой? — спросила журналистка.