Убить Юлю II

Я вдруг заметил, что Ю не думает о своем, а, стоя рядом, внимательно и чуть встревожено смотрит на меня. Читает мысли, что ли? Да на здоровье!.. Стать лучше, чем ты есть – подвиг в современном мире, а вот попытаться казаться лучше – дело пустое и неблагодарное, monkey business, никого не обманешь, может, на этом распаханном гусеницами футбольном поле и были когда-то наивные простачки, но я их уже не застал… 

Мне показалось, что ангел хочет сказать мне что-то важное. Нет, не показалось, так оно и было, я уверен, но сделать этого он не успел – мы оба повернули головы, услышав во мраке, около стены монастырского сада, чьи-то шаги – тихие и словно крадущиеся…

ИРИНА ДМИТРИЕВНА

Я уже говорил – дети мудрее нас. И то, что они боятся темноты – еще одно тому подтверждение. Дело, конечно, не в детских страхах перед Бабайкой и не во взрослых страхах перед преступниками. Просто темнота – родственница «русской рулетки», никогда не знаешь, что принесет раздавшийся в ее глубине щелчок…

Почему напрягся ангел, я не знаю, может, он и не напрягался вовсе, а просто отреагировал на звук за спиной. У меня же для опасений причины имелись. Поскольку было уже ясно – Ю, архангельская морда, играет со мной, как кошка с мышкой. А значит, ничего случайного в эту ночь произойти попросту не может, каждая мелочь - даже самая ничтожная – будет фрагментиком его хитрого puzzl’а. Так я думал и... ошибся.

Потому что из каштанового сумрака под свет фонаря вышла очень маленькая и очень аккуратная старушка. Аккуратно стянутые седые волосы, строгое темное платье, прямая спина… Очень логично было предположить, что она – сторожиха или ночная смотрительница одного из здешних музеев, встревоженная нашими ночными блужданиями. И в то же время откуда-то было совершенно ясно, что это не так. 

- Извините меня, ради Бога, молодые люди, – произнесла она негромко, но очень четко. – Мой вопрос может показаться странным, но вы не могли бы мне подсказать, где именно я нахожусь?

В полвторого ночи у стены монастырского сада это звучало не просто странно, а дивно, и я, став прежним собой, чуть не ответил:

- В Баден-Бадене, мадам. Между зданием магистрата и Кирхен-штрассе…

Но что-то в последний миг удержало меня. И кажется, я даже знаю, что – в этой маленькой бабушке чувствовались стержень и стиль, и еще какая-то особая, знакомая нам благодаря историческим фильмам интеллигентная строгость, по объективным причинам не дожившая в наших широтах до Второй мировой. 

- Вы в Киево-Печерской Лавре, уважаемая, – мягко проговорил Ю.

- Надо же… - чуть удивленно проговорила старушка, – как нелепо получилось! – (она явно чувствовала себя неловко, но – поразительно! - в этой неловкости не было ничего от старческой немощи). – Вы не поверите, господа, но я потерялась! 

Произнося это, она хохотнула – молодо и чуть смущенно, и от этого, как ни странно, стала пронзительно похожа на гимназистку, немного возбужденную небольшим приключением.

- Впрочем, удивляться особо нечему, – с прежней строгостью добавила она, – в последнее время уличное освещение никуда не годится…

- Не беспокойтесь, мы вас проводим, – я даже сам удивился, услышав собственный голос.

- Р-р-разумеется! – раскатисто отозвался Ю и по-белогвардейски тряхнул челкой.

«Ты еще каблуками щелкни! – подумал я, – поручик Ржевский…»

Обычно яркий свет (а именно такой освещал улицу перед Троицкой церковью) беспощаден к пожилым людям, особенно женщинам. Но – странное дело! – наша бабушка от него только выиграла, став еще более собранной и изысканно строгой. Можно было бы даже сказать – чопорной, если бы каждое ее движение и слово не было таким пронзительно-естественным. Конечно, ей было, наверное, лет сто (а впрочем, не уверен, для меня все, что старше 75-ти, невесело ассоциируется с кислородной подушкой и автоназией), но время не покалечило ее тело рыхлой дряблостью, а наоборот, словно высушило его, превратив молодую стройность в чуть угловатую аристократическую худобу. Если сто лет назад таких, как она, было много, подумал я, то это было очень красивое время…

Вокруг было так пустынно и тихо, что застывший у тротуара «Суза» казался живым существом. 

- Вы пока постойте тут, а я метнусь на площадь Славы, – сказал я, садясь в седло. – Там всегда полно такси.

- Помилуйте, это что же… ваш? – к моему удивлению, старушка восхищенно смотрела на байк, и светящиеся восторгом глаза снова делали ее похожей на киношную гимназистку. – Какое чудо…

- Да, наш!.. – нагло выдал стоящий у нее за спиной ангел.

- Восхитительная машина!.. Знаете, молодые люди, даже в самой щедрой человеческой судьбе есть вещи, которые проходят мимо. Я, например, всегда мечтала промчаться по улице на мотоциклете! Но – увы…

- Так в чем же дело? – бодро отозвался Ю. – Прошу! Как говорится, мечты сбываются!

Я посмотрел на него, как на идиота. Чего я еще не делал в этой жизни, так это не размазывал старушек по асфальту! 

Но, к моему ужасу, он уже крепко держал нашу ночную знакомицу под локоть, помогая ей, полуживой от неожиданного счастья, взобраться на «Сузу»…

НАШЕ РЕТРО