Убить Избранных

— Да, сдерживаюсь изо всех сил, — Давид ухмыльнулся. — Не знаю, как ещё не сорвался. Наверное, потому что Воля, — он посмотрел на Ингу. Маленькая и хрупкая, с чёрными забавными торчащими волосами и янтарными глазами. Чем-то она напоминала Нику. Наверное, попытками строить из себя хладнокровную и невозмутимую, хотя это не так. — Не поверишь, но я понимаю, откуда такое поведение, — Давид посмотрел ей прямо в глаза. — Сам пережил подобное. — Инга заметно вздрогнула. — Да, у меня была невеста. Истинная любовь, пара, раз и на всю жизнь. Я хотел сделать ей предложение, долго готовился, а в решающий день её убили. Перерезали горло. Посчитали, что Избранная она, а не я. Поверь, я знаю.

— Ты тоже начал флиртовать со всеми подряд? — изогнула бровь Инга, но сразу стала серьёзной. — Хреново, что знаешь. Но я рада, что всё хорошо.

— Нет, я не флиртовал. Не мог. Злился, грубил, унижал. Да, ещё сильнее, чем сейчас. Теперь я просто милашка, — он хмыкнул. — Хочу сказать, что это больно, но пережить можно. Да, свою любовь ты никогда не забудешь, но постарайся дать шанс другим. Не провоцируй, а общайся и не бойся ответной симпатии. Если даже у меня появился второй шанс, у тебя точно будет.

— Что значит «даже если»? Ты герой войны, кто-кто, а тебя одного не оставили бы.

Давид склонился к ней и указал на своё лицо.

— Просто посмотри на меня. Добавь характер и получишь того, кто никому не нравится, даже будь он хоть трижды героем войны.

— Лицо как лицо, — Инга пожала плечами. — Я уже объяснила, что меня дёргает от воспоминания, а не от тебя конкретно. Что до характера… Ты и правда очень мил. Раздаёшь советы, проявляешь заботу, хотя тебе не должно быть до меня никакого дела. Либо и правда с трудом сдерживаешься, либо не такой гад, как хочешь выглядеть.

Стало смешно.

— Наброситься и поцеловать, пылая страстью?

— Если не нравится мой пример, давай вспомним вечер после бани, когда на тебя вешалась распоясавшаяся прислуга. Или мою несостоявшуюся мачеху.

Давид закатил глаза.

— Горничные наверняка надеялись на денежное вознаграждение. Ну а с мачехой, я притворялся. Как удержаться от такого грустного милашки? — он глянул на Ингу. — Что насчёт Изаму? Может, попробуешь?

26.3

— Испортить парню жизнь? Что он тебе сделал? — это явно была заготовленная и отработанная фраза.

— Почему испортить? Ты плохого мнения о себе. Да, не мечта поэта, но бывают девушки и похуже, — Давид ухмыльнулся. — Альмиру, хоть возьми. Сама подумай, он вынужден с ней таскаться целыми днями. Не как брат, а как прислуга. Ты спасёшь ему жизнь.

— Чтобы избавиться от Альмиры не обязательно связываться со мной. Ему нужно решиться всё изменить. Я, кстати, звала его в Аантерель, то-то приключение было, — она посмеялась и отпила. — Думаю, незачем начинать отношения, если хотя бы в теории не подразумеваешь продолжения. В случае меня этого не будет.

— Ну ты даёшь. Муж разрешает завести любовника, а она выделывается. Цени момент. Вряд ли у тебя будет такое сокровище, как я.

— О, да. Но я, видишь ли, тоже сокровище ещё то, так что буду верна тебе до конца жизни, — буднично объявила Инга и стукнула по его бутылке. — Раз у нас вечер откровений, скажу, что… я уже плела браслет. Ты мой второй муж.

Снова вспомнилось, как Инга помрачнела при упоминании Ирвина — родственника Изаму и Альмиры.

— Я поэтому и говорил, когда любовь погибает, жалеешь, что ты остался жив. Он у тебя на глазах умер, да?

Инга сжала зубы и снова выпила. Выглядела спокойной, но в этом отрешённом выражении было столько эмоций: злость, боль, вина, скорбь. Медленно выдохнув, она спрятала эти тени.

— Мне для отношений нужно много чего сделать. С жизнью и психикой, а сейчас полно проблем и нет времени.

— Проблемы будут всегда. А насчёт психики, я уже говорил, на чём нужно сосредоточиться, — он улыбнулся и, взяв её за руку, притянул к себе. — Закрой глаза и просто чувствуй спокойствие. Всё. Считай это бесплатным сеансом лечения.

Она привычно вздрогнула и напряглась. Потом медленно, практически с усилием, спина её расслабилась.

— Не могу, — буркнула она. — Изаму первый, кто видит во мне не «свой парень в компании», но, если я раскрою тьму, он сломается. Поэтому просто подожду, когда встретит нормальную девушку, чтобы искренне порадоваться. А не расстроиться из-за того, что меня кинут.

— Какую тьму? — Давид улыбнулся. — Боль и тьма — разные вещи, хоть и кажутся одним и тем же. Инга, ты боишься себя, своих чувств и воспоминаний, и пытаешься перенести те же ощущения на других, но позволь им самим решать, как к тебе относиться, принимать ли твою «тьму», да и всю тебя. Скажу банальность, но любить — это значит дорожить другим полностью, со всеми тараканами, безумиями и прочими фокусами.

Он шевельнулся и вдруг, вены Инги засветились.

— Ого как выбесил, да? Сожжёшь меня полностью или только лицо?

— Что? Я не… хм, — она подняла руку, рассматривая пальцы. — Я ничего не делаю.

— То есть вены светятся просто так? И часто это у вас такое? Или периодически, раз в месяц или что-то подобное?