Убить Избранных

Кристиан поднялся, но его снова вырвало. Желудок, наконец, отпустило, но в голове не прояснилось. Он побежал, но через сотню-другую метров пошёл, не соображая куда и зачем. Кругом лес, деревья… Куда вообще идёт? Остатками сознания, ощутил, как ноги сначала прошли по деревянному помосту, а потом короткое ощущение полёта и покалывающий холод, на миг приведший в чувство.

Пить. Силы, как же пить хочется… Глаза слипались, а голова продолжала кружить, стало ещё холоднее. Обрывки памяти подсказали, что, когда мёрзнешь, нужно двигаться, но не получалось. Очень хотелось спать.

Глава 5 — Чутьё

Месяц Ветра. Седьмая декада. День 5

Инга научилась сквозь сон угадывать, когда Саймон и Гаррет встречаются взглядами. Навык полезный, — если они открывают рот, неизбежно разворачивается спор, а там и до драки недалеко. Разнимала дважды, второй раз чуть не лишилась уха.

Дорога изматывала. Днём они ехали обычной конкой, а по ночам договаривались с грузовыми экипажами, которые пытались проскочить по свободным рельсам. Нехотя открыла глаза и потянулась к фляге. Причина назревающего конфликта — Анна, которую уговорили отдохнуть. Оспаривалось право быть плечом-подушкой. Чего хочет Гаррет понятно. Саймон согласен на любой вариант, кроме этого. Инга гадала, это уцианское упрямство, и он просто хочет насолить или успел проникнуться и не позволяет жене Криса спать на плечах левых мужиков.

Смочив горло, потянулась к сумке и достала флейту, отдалённо напоминающую скруглённую головку молотка. Играть Инга любила, но на пятый день пути, лёгкие, казалось, распухли вдвое, а на щеках скоро появятся кубики мускулов. Ощущалось так.

По наполненному прохладным рассветом вагону пронеслась негромкая нота. У неё были заготовленные комбинации, но мелодия придумывалась на ходу. Ингу учили, что музыка как дэви, только эта мысль способна сказать больше, чем слова. Пальцы легко и обманчиво небрежно зажимали и открывали отверстия, смешивая аккорды. Инструмент простой, но и в ограниченном запасе звуков, можно создавать музыку, нужно лишь воображение и практика. Она тянула долгие выдохи, с неуловимым перебором. Представляла глухой лес, запахи хвои и застывшие искры росинок на сочных травинках. Где-то в кронах её фантазии щебетала птица, а лучи почти слившихся Иллы и Амера пробивались сквозь кружево листьев золотыми бликами. Лёгкий транс, самое то на утро.

Гаррет и Саймон заткнулись. На них музыка действовала гипнотически, как и на остальных. Флейта немного сбила тревогу, никто ничего не говорил, но едва завидев в руках Инги белую керамику, подсаживались ближе.

Даниэль, который вздрагивал от любого шороха и постоянно сцеплял длинные пальцы, скрывая дрожь, но под музыку даже дышать начинал ровнее. Когда Инга это заметила, стала нарочно наигрывать мелодии с ритмом спокойного сердцебиения. Анна прижалась к Давиду и зажмурилась, прикоснувшись к груди. Последний единственный, на кого музыка не действовала. Или действовала? По лицу хрен разберёшь. Казалось, у него всего две эмоции — отстранённость и насмешка. Но когда Давид смотрел на Анну или вглядывался в пейзажи за окном, угадывались другие — беспокойство, волнение и забота, но всё настолько скрыто и мимолётно, что Инга могла и сама их придумать. Наделяла настроением, чтобы не забывать, Давид тоже живой. Хотелось видеть эмоции на этом типе лица. И плевать, что это тревожит болезненные воспоминания.

Когда она прервалась, чтобы промочить горло, Анна подняла голову.

— У тебя очень красиво выходит. Правда, настоящий талант, — даже сейчас она оставалась милой и дружелюбной. Кто знает, каких усилий ей это стоило. — Когда найдём…, — она выдохнула. — Криса, он подыграет на гитаре. А ещё он прекрасно поёт. Да, слышала б ты его голос.

— Когда найдём, я вышвырну флейту через плечо и никогда не буду играть, — вяло улыбнулась Инга.

— Спорим нет? — мурлыкнул Саймон.

Она, вздохнув, прижала флейту к щеке, остужая кожу. Конечно, не выкинет. А если разобьёт, будет обломки с собой таскать, как память.

— Я побоялся поначалу, что она играть разучилась, — вставил Гаррет.

Инга собиралась ответить, что сперва он научится молчать, но тут вагон плавно остановился. Они ехали в шестичасовой конке, кроме них пара милых старушек, занятых вязанием и тихим разговором. Саймон слез со скамьи и пошёл к выходу. Гаррет остался, жестом показывая Анне, что волноваться не о чем. Инга спрятала флейту под куртку, попыталась встать, удалось только со второго раза. Да уж, хорош защитник, почти не спала все эти дни.