Убить Хемингуэя

– Что случилось? Уже поздно. Гектор решил соврать:

– Кое-какие дела. Детка спит?

– Наверное, еще час будет спать.

Он улыбнулся, расстегивая верхнюю пуговицу на ее блузке:

– Урвешь несколько минут от своего творчества?

– Ага. – Она посмотрела на свои бинты. Затем улыбнулась: – Правда, я пока немного ограничена в движениях. Может быть, тебе придется помочь мне раздеться.

– С огромным удовольствием, – сказал он.

Бриджит все еще спала, Ханна нежилась в постели с Гектором. Раздался телефонный звонок. Звонила Мэри, чтобы договориться об интервью на завтра.

– Пора возвращаться к работе, верно, Ханна? Кстати, как ты себя чувствуешь? Травмы после падения заживают?

– Чувствую себя значительно лучше, – сказала Ханна.

Мэри снова сменила тему:

– У меня есть идея насчет суперобложки для нашей книги. Коллаж из моих старых фотографий, но раскрашенных. Только надо будет найти подходящего художника.

Концепция обложки показалась Ханне глупой, но, похоже, Мэри получала истинное удовольствие от придумывания суперобложек.

Следующий звонок раздался через пять минут. Попросили Гектора. Он выскользнул из ее объятий и принялся одеваться.

– Моя посылка наконец пришла, – сказал он. – Пойду и возьму ее.

– Посылка? – удивилась Ханна. – А что в ней?

– Кое-что для твоего завтрашнего интервью, – сказал Гектор. – Старый сувенир от Хема… или, вернее, от Паулины Хемингуэй, его второй жены. То, что я хранил долгое время для специального случая. Может развязать языки. Пойду и заберу. Я быстро. – Это не было дьявольским зельем в стиле Криди, но Гектор надеялся, что эффект будет примерно таким же.

В ту ночь Ханна снова лежала в постели с Гектором (и отчасти на Гекторе) и ждала, когда их сердца утихомирятся.

– Я сегодня читала про тебя в библиотеке, – сказала она. – Статью того журналиста, Бада Фиске.

– Точна наполовину, – сказал Гектор. – Обычное дело. Люди, даже такие верные друзья, как Бад, слишком часто путают меня с моими персонажами. Случается сплошь и рядом. – Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от всего.

Ханна медленно кивнула и поцеловала ему грудь:

– Тот роман, который ты пишешь, тут никак не поможет.

– Слишком поздно меня переделывать, Ханна. Поздно во всех отношениях. Ты должен танцевать с музой, которая сделала тебя. То есть когда она поставила на тебе свое тавро.

Тут он кое-что вспомнил и поднялся с кровати. Сунул кольт под подушку и снова лег рядом с Ханной.

– Ты это серьезно или нет? – спросила она.

– Я так сплю постоянно. Во всяком случае, до последних нескольких недель. Из уважения к тебе и из доверия к тебе я перестал. Со всеми этими событиями решил возобновить привычку…

Ханна слегка улыбнулась и все еще скептически взглянула на него:

– Ты в самом деле всегда спишь с пистолетом под подушкой?

– В самом деле. Всегда.

– Что говорили на этот счет другие женщины?

– Некоторые из моих других женщин и вынудили меня так поступать.

51. Смерть поутру

Убийство родится из любви, и любовь приобретает наибольшую силу в убийстве.

Октав Мирбо[47]

Приехав в Дозорный дом, Ханна обнаружила Мэри со стаканом в руке, от которого несло алкоголем. Было десять часов утра.

– Раненько вы начали, – заметила Ханна.

– Так ведь где-то уже полдень. – Мэри нахмурилась, затем улыбнулась своей привычной улыбкой – с закрытым ртом. – Скажем, в Нью-Йорке. По-моему, моя печень все еще придерживается восточного времени.

– Ну да. – Ханна пожала плечами и осторожно сняла пальто.

Старуха подняла свой стакан, ловя им луч утреннего солнца.

– Моя последняя отрада, – сказала она. – Одна унция можжевелового джина, одна унция бренди, одна четверть лимонного сока и половина яичного белка – подавать в замороженном стакане для коктейлей. Вот попробуй – вкуснотища.

Ханна осторожно приложилась к другой стороне стакана, напротив того места, где отпечатались губы Мэри, отпила малюсенький глоток, только чтобы уловить вкус. Ей ужасно не понравилось, она даже поморщилась:

– Тьфу. Как называется?

– «Поцелуй мальчиков на прощание». Хочешь?

– Простите. Я ведь все еще кормлю.

Бриджит ворковала у все еще пышной груди Ханны. Вошла горничная и унесла ребенка.

Тут появился Гектор со своим таинственным пакетом. Наклонился и расцеловал Мэри в щеки.

– Спасибо за вчерашний день, – сказал он. – И кончай с коктейлями, Пикл. У меня для тебя большой сюрприз. Кое-что из былых грешных дней.

Мэри хитро улыбнулась. Гектор поднял пакет, затем достал из кармана перочинный нож и разрезал бечевку. Снял обертку из коричневой бумаги, открыл коробку и достал еще упаковочный пеноматериал:

– Моя экономка, Кармелита, перестаралась с упаковкой. – Наконец он достал из коробки бутылку.

– Что это? – нахмурилась Ханна.

– Думаю, я знаю, – улыбаясь сказала Мэри. – Ну ты и хитрец, Лассо.

– Что это? – повторила Ханна.

– Абсент, – ответил Гектор. Он достал пакет поменьше. – Здесь мерные ложки и бокалы, – сказал он. – Полагаю, у тебя найдется кусковой сахар, Мэри?

Еще одна хитрая улыбка.

– Правильно полагаешь, Лассо.

– Я думала, абсент запрещен, – заметила Ханна.