Убить кукловода

— Да-да, конечно. — Краген с неожиданной для его комплекции стремительностью отпрыгнул в сторону. — Проходите, проходите же! В гостиной приготовлены легкие закуски и вино. Думаю, Доминика, бокал сухого даританского как нельзя лучше восстановит ваши силы.

Я с изумлением и благодарностью взглянула на Стефана. Надо же, не забыл, какое именно вино я люблю. Пожалуй, я все-таки погорячилась, когда решила, что наши отношения изжили себя и нам надо расстаться. Хорошо все-таки, что я не успела озвучить это Стефану.

Пристальный взгляд Оливии огнем жег мне спину всю недолгую дорогу до гостиной. Девушка шла сразу же за мной, и я невольно напряглась, ожидая от нее любой пакости. Думаю, я бы даже не удивилась, если бы она подло подставила мне подножку или же толкнула, заставив упасть. Интересно, в чем же причина такой явной неприязни, высказанной с первых же секунд знакомства? Если честно, как-то не похоже это на обычное проявление дурного характера. Такое чувство, будто Оливия искренне ненавидит меня. И в основе этого лежат личные причины.

В гостиной Стефан осторожно подвел меня к креслу и бережно усадил. Затем примостился на подлокотник рядом, прежде ласково чмокнув в макушку. Его поступок не остался незамеченным. Я заметила, как Оливия после этого раздраженно ощерилась, словно кошка. Однако увидев, что я наблюдаю за ней, сестра Стефана взяла себя в руки и торопливо отвернулась, скрывая свои эмоции.

— Как-то не похоже, что твоя спутница ранена, — через мгновение сдавленно проговорила она, обращаясь к брату. — Я не вижу повязок и не чувствую лечебной магии.

— Ты и не можешь чувствовать магию, — усмехнулся Стефан. — Уровнем не вышла.

— Куда уж мне до вас. — Лицо Оливии на мгновение исказила гримаса, но она быстро исчезла, сменившись демонстративным спокойствием. Девушка криво ухмыльнулась и с нажимом проговорила: — Кстати, братец, насколько я понимаю, ты и сам в подметки не годишься своей любовнице.

— Оливия! — шокированно воскликнул Краген. — Следи за словами! Так в приличном обществе не выражаются.

— А что такого я сказала? — огрызнулась она. — Милый мой папенька, я понимаю, что в твои времена все было иначе, но сейчас внебрачные отношения вроде как обычное дело. Помнится, ты сам с Патрисией далеко не в ладушки по ночам играл, когда она оставалась в нашем доме. А Стефан прожил на Хексе целый год! И остановился не где-нибудь, а в квартире Доминики. И кем она приходится ему после этого?

— Ну, если так рассуждать, то я тоже прожил на Хексе целый год, и все это время Доминика тоже предоставляла мне кров, — пробормотал Элмер. — Однако это обстоятельство не делает из Доминики моей любовницы.

Я в последний момент прикусила язык, сдерживая так и рвущееся наружу ругательство. Ну Элмер, ну удружил! Кто просил его лезть со своими замечаниями? Вон как у Оливии глаза загорелись после этого откровения! Поди, докажи теперь несносной девчонке, что я не заводила себе мужского гарема.

— О-очень интересно, — протянула тем временем Оливия и возбужденно обернулась к отцу. — Папа, ты слышал? А я и не знала, что наша гостья настолько любвеобильна! Что ты там говорил про обитель разврата? Или для Хекса это в порядке вещей: когда одна женщина живет сразу с двумя мужчинами?

Краген явно не ожидал такого вопроса. Бедняга, не привыкший к подобным откровениям, залился багровой краской смущения. У него даже лысина покраснела, и отец семейства стыдливо уткнулся взглядом себе под ноги, что-то неразборчиво пробурчав.

— Оливия, — тяжело обронил Стефан, — не домысливай несуществующего. Да, и я, и Элмер действительно в течение целого года пользовались гостеприимством Доминики. Но это не значит, что она спала с нами обоими.

— Да неужели? — Гадкая девчонка издала на редкость противный смешок. — И почему я тебе не верю?

— Это твои проблемы, верить мне или нет, — парировал Стефан. — Но все обстоит именно так. Не скрою, меня и Доминику действительно связывают интимные отношения. Но мы взрослые люди, и сейчас, как ты верно заметила, это не является чем-то из ряда вон выходящим. И в любом случае я не понимаю, с какой стати должен давать отчет кому бы то ни было, и особенно — младшей сестре.

— Объясни мне только одну вещь! — Оливия, которая до сих пор не села, с вызовом выставила вперед ногу и скрестила на груди руки. — Каким это образом, интересно, твоя любовница стала женой другого? И пусть не прячет брачную татуировку под рукавом!

Последнюю фразу Оливия выкрикнула во весь голос с непонятным отчаянием. Ее лицо перекосилось от злости и обиды, и без того от природы темные глаза выглядели совершенно черными из-за непомерно расширившихся зрачков, губы кривились, будто она изо всех сил сдерживала горькие рыдания.

— Оливия!

В едином восклицании слились сразу два голоса: Крагена и Стефана. Сын с отцом переглянулись, и дальше на правах старшего продолжил только глава семейства Райен.