Убить меня

– Тут до меня по цепочке дошло… Знаешь, они все просто недоразвитые какие-то…

– Кто?

– Да все эти девчонки. Взять ту же Наталью из Штутгарта. Оказывается, все было наоборот, так почему сразу не сказать?

– Погоди. Успокойся. Мне надо сесть.

– А ты где? Знаю, в Песках, но где конкретно?

– Конкретно на пляже, и тут поблизости вижу бревно… Ну вот, хорошо, села, теперь и поговорить можем. Ой, сучковатое какое! Ну да ладно. Продолжай, но постарайся спокойно.

Я поудобнее устроилась на сосновом бревнышке, выброшенном морем. Какое все же это наслаждение – море! Волны лениво плескались у самых ног, северо-восточный ветер дул едва-едва. Если он сменится на южный, то на берег может нанести всякого янтарного мусора – водорослей, деревянной трухи, рыбьих останков и прочей гадости, в которой ненароком запутался кусочек янтаря. Я любовалась морем, но Мартусю слушала внимательно.

– Представь себе, – тараторила подруга, – эта кретинка только сейчас одумалась. Оказывается, это не она растрезвонила о машине Эвы Кузьминской. А этот ее швед вовсе никакой не швед! Хотя она и раньше про шведа догадывалась, потому что ее муж знает его, но совсем под другим именем. Но ей плевать, поскольку она его обожает. Подумаешь, имя сменил, значит, надо было. И про машину это не она ему сказала, а, наоборот, он ей! А на вечеринке одноклассниц она вспомнила его идею и пересказала Малге, которая как раз собиралась к Эве в Лондон. В общем, они теперь не могут решить, как поступить. Рассказывать полиции или не рассказывать!

– Думаю, Юрек-Вагон должен узнать об этом немедленно. Но ты лучше сама ему не звони, а то будешь тарахтеть, как сейчас, и он ни слова не поймет.

– Ну, знаешь! – возмутилась Мартуся. – Почему это не поймет? Ты не говорила, что он дурак.

– А он и не дурак.

– Ив чем тогда дело?

– Послушай, давай я попытаюсь толково изложить твою информацию. Разумеется, речь шла о машине Эвы, которая Томпкинс…

– А разве я не имею права на нервной почве позабыть, за кого она вышла замуж?

– Имеешь, имеешь. За Томпкинса она вышла. И когда Малга гостила у Эвы в Лондоне, они беседовали о любовнике Эвы, об их совместной поездке, и Малга посоветовала ей…

– Да нет же! Неужели я так сумбурно тебе все изложила?

– Да, есть немного, – вежливо ответила я, хотя в любых других обстоятельствах выразилась бы куда как крепче.

Но так уж благотворно влияет на меня море, тут я становлюсь сущим ангелом.

– Лучше я тебе сразу суть сообщу, – обиженно сказала Мартуся. – И ты права, с инспектором лучше мне не разговаривать. Так вот, этот ее Двуличный… В общем, они встретились, Наталья и ее любовник с двойным именем, сразу после того как она вернулась с вечеринки. И этот самый Двуличный…

– Послушай, а ты не могла бы называть его по имени?

– Так ведь у него два имени, откуда я знаю, какое правильное. А если честно – оба позабыла. И вообще, Двуличный мне больше нравится.

Я все же напомнила, что любовника Натальи именуют Герхард и Мейер, но, откровенно говоря, мне понравилось прозвище, которое дала ему Мартуся.

– Ну ладно, пусть будет Двуличным. Встретились они и…

– И поболтали о ее поездке в Краков. Наталья никак не могла вспомнить, каким образом разговор перекинулся на машины, но это именно Двойник посоветовал на время спрятать машину в знакомом гараже. Наталья уверена, она упомянула Эву. Дескать, что ей, Эве, делать с машиной, не ехать же с хахалем на двух машинах, а Двуличный, значит, и посоветовал… Слушай, теперь я толково говорю?

– Очень толково, по порядку и весьма неглупо, – похвалила я.

Воодушевленная похвалой Мартуся продолжала:

– Двуличный даже удивился – в чем проблема? А для чего существует гараж хахаля? И Наталье идея так понравилась, что она сразу позвонила Малге, а Малга как раз собиралась ехать к Эве, и Эве идея тоже понравилась. И выходит, не Наталья разболтала, а наоборот. И вспомнила она все это по очень страшной причине…

Тут Мартуся замолчала – видно, решила потомить меня, отомстить за то, что я вечно ее шпыняю. Но я нисколько не рассердилась.

Море! Вот если бы я находилась в горах, уж наверняка перегрызла бы горло первому, попавшемуся под руку.

– Ну! – почти нежно поторопила я. – Выкладывай свою страшную причину.

– Наталья в те дни встречалась и со вторым своим хахалем, Деккером Как-то-там. Вот она немного и сомневается, на тысячные доли процента, но сомневается – а не с ним ли она беседовала на эту тему… В общем, мог быть это вовсе не Двуличный, а Деккер! Но главное, что идею про гараж подкинул кто-то из них.

– Подожди, – удивилась я, – почему же тогда Наталья так взволновалась, когда у нее вырвалась фамилия Двуличного? Выходит, она давным-давно знала, что он Двуличный…

– Так она ведь знала, так сказать, полуофициально, а тут полицейский допрос, а она возьми и брякни. Вот и разнервничалась. Испугалась, что Двуличный на нее ополчится, если она ему этим признанием в каких-нибудь махинациях его подгадит. И вообще, она-то его знала как шведа, это муж ее знал его под другим именем. И что теперь?