Убить нельзя научить. Книги 1 и 2

– Конечно же, я вас прощаю! Я сегодня добрый, – хохотнул Вархар. – Буду добрым. Если Ольга со мной пообедает.

– Коне-ечно пообедает! Уж мы убедим, – обещания рекой полились из окон. Громче всех орали скандры и мрагулы. Чуть тише басили леплеры, взвизгивали сальфы. Истлы утробно рычали клятвы, а таллины сипло поддакивали.

Да. Моя песенка спета. Единственный шанс избежать обеда с проректором – бежать, куда глаза глядят. Но что-то подсказывало – меня все равно догонят и под белы рученьки приведут к начальнику.

– Отлично! – прервал клятвы Вархар. Слава богу! А то я уже побаивалась, что сейчас любопытные Варвары начнут вскрывать вены и расписываться кровью.

– Если Ольга согласится, всем сотрудникам легкий выговор с лишением премии, – добродушно продолжил Вархар. – Плюс необременительные двухмесячные уборки в подвале корпуса. Крысы развелись, заразы! Гадят где попало. А уборщицы отказываются отмывать полы под прицелом электротока. Не оценили в последний раз красоты момента. Тогда вчетвером отплясывали хип-хоп. Вальсы любят, наверное. Вот не верят они нашему главврачу. Не доверяют его квалифицированному мнению. Мастгури клянется, что своевременный электрошок великолепно улучшает мелкую моторику.

Я живо представила этого доктора Франкенштейна с фирменным академическим оскалом. Вообразила, как он «улучшает» мелкую моторику у тех, кто не перегрыз металлические прутья решетки и не выскреб ногтями булыжники стен. Чтобы избежать «прокачки», сохранить организм в не улучшенном электрошоком состоянии, пойдешь и не на такое.

– Короче! – продолжил между тем Вархар. – Если Ольга не согласится, всем тяжелый выговор со всеми вытекающими. А из тяжелого выговора вытекает не только лишение премии, но и штраф в размере трети зарплаты за неуважение к коллегам. А также посменное дежурство в темной башне. Езенграс запихал туда еще клочок темной материи. Уже несколько месяцев жаждал проверить ее действие на магию и энергетику разных рас. Я рад, что подопытные, наконец-то, нашлись. Бедный ректор уже хотел вспомнить дни своей бурной варварской молодости. Понахватать пленных из враждующих с нами миров. А после этого… сами знаете, он слегка в неадеквате.

Мне страшно было представить Езенграса «слегка в неадеквате», после того как познакомилась с Вархаром и Драгаром «в адеквате».

Удивляло лишь то, что никто из преподавателей не последовал примеру местного психолога. Если верить инфополю, он бесповоротно уволился, выйдя прямо из окна. Должно быть, отставные варвары стремились закалить характер, чтобы потом щелкать вражеские армии как орешки. После Вархара и дикарь, что с чавканьем вгрызается в человеческую ляжку, казался безобидным интеллигентом.

В Академическом дворике воцарилась гробовая тишина. Птицы перестали петь, кошки – мяукать, мухи – жужжать. Ветер стих в кронах деревьев. Похоже, проректор и на них находил управу, и даже не один раз.

С чувством полной безысходности побрела я в ванную и напоследок услышала новую фантазию проректора на тему расчлененки:

– Вот свинти свою тупую башку и приклей на задницу! Может, хотя бы тогда перестанешь натыкаться этой задницей на окружающих. А заодно наконец-то увидишь их той частью тела, которой ходишь вперед.

* * *

В ванной удалось отдохнуть душой, даже выходить не хотелось.

Но приведя себя в порядок и в чувство, я со вздохом вернулась в комнату.

– Я тебе сейчас глаза повыкручиваю и пришью на темечко! Может, тогда ты будешь видеть дальше собственного носа?

Я больше ни на что не надеялась, и оклик Вархара заставил лишь усмехнуться. Пора начинать воспринимать все с чувством юмора. Иначе долго в здравом уме здесь не протянуть.

Уходить из-под окон проректор не собирался, а клятвы преподавателей и студентов оставляли мне мало шансов скрыться в никому неведомом направлении. И я не нашла ничего лучше, чем одеться как можно скромнее. Раскопала в шкафу свободную бежевую тунику, широкие черные брюки и угольные балетки.

Поравняться ростом мне не грозит даже с истлами и таллинами. Про скандров и мрагулов вообще молчу. К чему ненавистные каблуки? Только лишний риск навернуться на бутылке, бумажке, поскользнуться на банановой кожуре. Благодаря студентам, этого незатейливого дизайна помещений на кафедре хватало с лихвой.

Я подошла к великанскому зеркалу от пола до потолка. Его предусмотрительно вмонтировали в стену, невдалеке от двери.

Отражение не разочаровало – женщина в зеркале выглядела совершенно не сексуальной. Чтобы не казаться совсем уж расхлябанной, я подпоясалась узким черным ремешком. Волосы забрала в высокий пучок и закрепила двумя резинками без всяких кружавчиков.

Краситься я перестала еще лет тридцать назад. Как отрезало. Но брови укладывала всегда, иначе густые длинные волоски торчали во все стороны. Убедив самые упрямые из них вести себя прилично и не сильно выбиваться из коллектива, я сочла себя готовой к новым испытаниям.