Убить нельзя научить. Пять книг

Тарелки подпрыгнули, как при землетрясении, чашки подскочили на добрый сантиметр и со звоном опустились обратно, а стол сдвинулся вправо.

Не обращая на эти мелочи никакого внимания, Вархар взял стул и устроился между мной и Драгаром. Только что уплетавший за обе щеки какую-то жареную тушку помощник уставился на проректора как баран на новые ворота.

– Пасть закрой! Мухи залетят! – тактичность Вархара все больше поражала мое воображение.

Для полного эффекта присутствия варвара, проректор ненавязчивым движением обглодал мясо с чьей-то жареной ноги. Судя по ее размеру, животное было не меньше собаки. Жуя и улыбаясь одновременно, Вархар закинул локти на стол, положил голову на ладони и с набитым ртом поинтересовался:

– Ну и как тебе кафедра? Первый рабочий день? Сотрудники? Преподы? Студенты? Аспиранты?

– До этого момента все было терпимо, – огрызнулась я, и, чтобы не наговорить лишнего, применила рекламный совет. Начала жевать, что, в отличие от Вархара, не позволяло мне говорить.

Несколько минут я вместе с борщом глотала витиеватые монологи в адрес проректора, его культуры речи и его способа не дать поперхнуться.

Тишина за столиком никого не смущала.

Вархар успел доесть еще четыре ноги, не меньше прежних. Драгар опустошил три блюда с мясом, овощами и прикончил тушку небольшого, но явно хорошо откормленного зверька, оставив на тарелке красиво обглоданный скелетик.

Еда перетягивала на себя внимание мужчин недолго, скорее всего, потому, что в их обществе долго не жила. Не успела ополовинить тарелку с борщом, как два горящих взгляда неотрывно впились в мое бедное лицо.

Я поперхнулась опять и заработала новый хлопок по спине, сравнимый разве что с ударом садовой лопаты.

– Жуй помедленней, женщина, – всерьез посоветовал Вархар.

– Я принесу вам еще чаю, – пообещал Драгар.

– Сиди, мелочь пузатая, – рука проректора нежно так легла на плечо помощника. И, судя по тому, как скривился и ойкнул Драгар, пятерня Вархара оказалась очень весомым аргументом.

Проректор лично встал и молниеносно вернулся с подносом – на нем дымились два трехлитровых чайника. Запах ромашкового чая опередил комментарий проректора на считанные секунды.

– Вот тебе, ромашковый, успокоишься. А то ты больно нервная.

Я поспешила доесть, пока мужчины благородно позволяли это сделать, попивая свои напитки.

Вархар осушил три стакана розоватой жидкости, по запаху и консистенции очень похожей на клюквенный кисель. Драгар опустошил четыре кружки очень темного травяного напитка.

Я потянулась за чайником, но проректор перехватил его и налил три кружки сразу.

– Остынут, – заявил довольно.

– Вы бы ей еще в чашку подули! Вдруг наша неженка губки ошпарит! – послышался сверху низкий, но мелодичный женский голос.

Спутница Вархара выросла перед столиком. С остервенением поправила узкую серую юбку-карандаш, поддернула не менее узкую белую блузку так, что та затрещала, и воззрилась на меня взглядом Медузы Горгоны.

– Гандалия Арката, давно не виделись! – хохотнул проректор и вдруг почти угрожающе добавил: – Поела? Марш работать!

– А я хотела поздороваться. С новым заведующим, – с металлом в голосе процедила Гандалия. – Не знаю уж – где вы ее отыскали, эту хлипкую тихоню. Ее тут первый встречный зашибет.

– Не знаю, как первый встречный, а я тебя зашибу легко. Если еще раз рот откроешь, – очень спокойно пообещал Вархар.

– Я так понимаю, она еще и немая, – не унималась проректорская спутница.

– Ну почему же сразу немая? – я метнула в Гандалию тот самый взгляд, после которого любимый двоечник на двадцатой пересдаче резко перестал канючить оценку. Затих и втянул голову в плечи. Проректорская спутница впечатлилась тоже – захлопнула рот и крепко сжала кулаки.

Воспользовавшись ее замешательством, я отчеканила:

– Простите. А не могли бы вы представиться? Я так понимаю, вы числитесь у меня на кафедре? Я непременно найду вам группу получше и нагрузку добавлю. Чтобы меньше времени было на болтовню в столовой.

Ненадолго Гандалия опешила. Посмотрела на Вархара взглядом жены, только что услышавшей от мужа «старая клача» в свой адрес и нежное «моя ласточка» в адрес автомобиля.

– Я на кафедре на две трети ставки, на остальную треть – секретарь у проректора, – с сомнением начала она, немного сбавив тон.

– Да хоть на треть! – продолжила я. – Вам один начальник сказал – работать, другой сказал – работать! Оформитесь у третьего, с ним и будете спорить.

Вархар одобрительно хмыкнул, и на лице его было крупными буквами написано: «Моя школа по опусканию подчиненных! Так держать!»

Гандалия густо покраснела, фыркнула в сторону проректора и прошипела уже в мою:

– Это мы еще посмотрим, ваше начальственное величество, – крутанулась на каблуках и выскочила из столовой так, словно за ней гналась ватага скандров.

Я спокойно села и под перекрестными взглядами мужчин, в гробовом молчании, выпила целый чайник ромашкового чая. Вмести мой бедный организм больше успокоительного напитка, опустошила бы и второй. Демонстративно отодвинула чашку, давая понять, что обед закончен.