Убить незнакомца

Часто в эти дни, а еще чаще в долгие бессонные ночи Насио хотел нарушить инструкции и посетить свое старое логово на пляже, в «Малока де Тижука». В старые добрые времена он провел там немало приятных часов и только сейчас начал понимать, какое это было хорошее времечко. Выпить там — какой от этого может быть вред? И уж конечно, никакой опасности нет в девочках, обитающих в комнатках позади бара, — они часто меняются, и вряд ли еще остался кто-то из тех, кто помнит его. Но мало ли что… И каждый раз он отгонял эту мысль. Для этого еще будет время, когда он получит деньги. И все-таки жалко…

В понедельник вечером, накануне решающего дня, Насио сидел в мягком кресле перед телевизором и пытался сосредоточиться на каком-то старом фильме, но безуспешно. Он протянул руку и стал переключать программы. На экране появлялись какая-то женщина, не то объясняющая кулинарный рецепт, не то извиняющаяся за него, бодрая певица с пышным бюстом и мужчина, торопливо листающий стопку бумаг в поисках последних новостей.

Это уж слишком! Он выключил телевизор и беспокойно заходил по комнате. Слава Богу, завтра вся эта ерунда закончится.

Очки в стальной оправе лежали на туалетном столике вместе с подушечками для щек; усы и перчатки он носил постоянно и теперь почесал густую щетку под носом, раздраженный постоянным зудом от клея и еще больше — невозможностью как следует почесаться в резиновых перчатках.

Он взглянул на часы. Где Ирасема? Обычно она приходила гораздо раньше. Как правило, возвращаясь после ужина, он уже находил ее в номере. Неужели с ней что-то случилось? И со всем планом тоже? Тогда, выходит, все жертвы этой недели были напрасны? Он раздраженно помотал головой, отбрасывая эту мысль. Уж если бы что-нибудь случилось, так раньше. И он бы не сидел тут так спокойно. Нет, все в порядке. В отеле все уже привыкли к ним и к их распорядку дня. Несколько раз, когда они возвращались вместе, дежурный, не спрашивая, подавал им ключ от номера, а лифтер, даже не взглянув, вез на нужный этаж — во всяком случае, не взглянув на Насио. Из-за взглядов на Ирасему они порой проскакивали нужный этаж.

В дверь тихонько постучали, и через несколько секунд раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Он поспешно надел очки и повернулся к двери, спрятав руки в карманы халата. Дверь открыла сияющая Ирасема. Но он знал, что улыбка предназначается не ему, а мальчику-посыльному, который с обожающим лицом вошел за ней, нагруженный яркими коробками и пакетами с этикетками лучшего универмага города. Мальчик сгрузил свою ношу на кровать, получил чаевые и благодарную улыбку Ирасемы, от которой так покраснел, что стало ясно, что из двух он ценит больше, и тихо закрыл за собой дверь. Насио снял очки и сердито посмотрел на девушку. Его раздражение еще усилилось от того, что улыбка исчезла, как только закрылась дверь.

— Ну? — резким тоном заговорил он. — Где ты была? Ходила по магазинам? Больше нечем заняться? Ты должна была…

Она махнула рукой, прерывая его упреки, включила телевизор и, подождав, когда звук станет достаточно громким, чтобы заглушить разговор, холодно посмотрела на него:

— Да?

Насио усилием воли подавил раздражение и заставил себя разговаривать спокойно:

— Ты должна была сегодня принести ружье.

Она кивнула головой в сторону кровати, насмешливо глядя на него.

— Оно в этих пакетах. — Сарказм, прозвучавший в ее голосе, заставил вспыхнуть румянцем его смуглое лицо. — Или я должна была промаршировать по всему отелю с ружьем на плече?

Стараясь не обращать внимания на насмешку, он направился к кровати. Голос Ирасемы остановил его.

— Не разворачивай ничего сейчас. Это может подождать до утра. Убери все в шкаф.

— Я сделаю, как…

Он мог бы и не раскрывать рта. Она продолжала, не обратив внимания на его слова:

— Я устала и ложусь спать.

Насио сцепил зубы, удержав готовые сорваться с языка слова. Хорошо, что завтра все будет кончено; еще один день или ночь с этим айсбергом — и он не отвечает за последствия! Он или придушит, или изнасилует ее! Или и то и другое! Боже милосердный, ну и женщина!

Покачивая бедрами, она подошла к чемодану, открыла его и, как всегда, достала брюки и халат. Потом равнодушно, как на мебель, посмотрела на него:

— И не включай слишком громко телевизор. Я хочу спать.

— Подожди! — Слово само вырвалось у Насио. — Почему ты со мной так разговариваешь? И так смотришь? Как будто я какое-нибудь животное! Ты замешана в этом деле ничуть не меньше меня! — Гнев, уже давно копившийся в нем, грозил вырваться на волю. — Кто ты такая, что считаешь себя лучше меня? Или что Себастьян лучше меня?

В ее лице ничто не дрогнуло.

— Себастьян и ты? Здесь не может быть никакого сравнения. — Она оперлась спиной о шкаф, прижимая к груди перекинутый через руку халат. — Себастьян мужчина…

— Мужчина? — оторопел Насио. — Да он трус! Большой, жирный, смазливый трус, который зарабатывает на жизнь, устраивая убийства, потому что боится убивать сам. И это ты называешь мужчина?