Убить Первого. Том 2 (СИ)

В тот же миг свет, что исходил от кристаллов, начал усиливаться. Счёт пошёл на секунды. Разодрав ранку на большом пальце, парень быстро нарисовал на груди у шрама слово сбора, подхватил оставшиеся камни и принялся шустро, но всё-таки довольно аккуратно, класть их прямо на себя. Один на макушку, по одному на каждое колено, и плечи. Стоило последнему кристаллу встать на нужное место, как воздух вокруг парня стал заметно теплее, а свет, исходящий от камней, усилился вновь, словно каждый из них превратился в маленький фонарь.

Эдван закрыл глаза и замер неподвижной статуей, изо всех сил пытаясь успокоить пульс и дыхание. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет наружу и убежит прочь. В горле пересохло. С дикой смесью страха и нетерпения парень ждал момента, когда сфера концентрации, наконец, войдёт в силу. Он знал, предельно чётко, что ему предстоит испытать и сейчас чувствовал себя, словно преступник, что стоит на коленях в ожидании удара плетью. Палач уже замахнулся, всё нутро сжалось, чувствуя, что он вот-вот придёт. То самое мгновение, что длится целую вечность.

И вот, оно пришло. Жар усилился, дышать стало трудно. Воздух вдруг стал каким-то тяжелым и вязким, словно смола, а затем… явилось давление. Невидимая сила безжалостно обрушилась на него, словно могучий сапог на крохотного муравья, заставляя мышцы затвердеть до судорог, а вены вздуться от напряжения. И в этот же самый миг, вместе с давлением, в сосуд души ворвался могучий поток атры. Плотной и сырой. Слово творца на груди горело огнём словно клеймо, стенки сосуда трясло под напором неудержимого гейзера силы, которая всё вливалась и вливалась внутрь…

Стиснув зубы до скрежета, Эдван с огромным трудом пытался направлять непослушную энергию туда, где она была нужнее всего. Заполнял ею тело, направлял поток в дрожащие стенки вместилища и изо всех сил сжимал её внутри, сдерживая поток, что рвался сквозь трещины прочь. Тело горело так, словно его пытались сварить заживо, а давление всё росло и росло, заставляя кости трещать от напряжения. Никогда ещё в жизни ему не приходилось испытывать такого мощного натиска атры. Помянув про себя Первого, парень запоздало подумал, что, возможно, не стоило замахиваться на третий уровень сферы, но… назад уже не отыграешь.

Эдван давным-давно потерял счёт времени. Минуты, которые в самом начале этой невероятно мерзкой пытки тянулись медленно, словно раненые улитки, давно перестали иметь для парня хоть какое-то значение. Он больше не поминал Первого, и даже ни о чём не думал. Всё его сознание было сосредоточено на непрекращающейся борьбе с чудовищным давлением, которое оказывало на него его собственное творение. Атра, которую он с таким трудом сжимал внутри сосуда, давила на стенки, медленно расширяя их. В какой-то степени это, наверное, было даже похоже на преодоление первой ступени, с тем лишь различием, что держать энергию под контролем было в разы тяжелее. Её было не просто много, а очень много и вся она врывалась внутрь сосуда неудержимым ураганом, с каждой волной угрожая смять его, раздуть и лопнуть, словно мыльный пузырь.

Появление седьмого кольца на внутреннем вместилище стало для Эдвана очередным очень суровым испытанием. Преодоление этого рубежа заставило его голову содрогнуться от чудовищного грохота, словно он прошиб ею какую-то прочную стену. Всё тело пронзило резкой вспышкой боли, как от удара хлыстом, и в этот пиковый момент напряжения парню стоило по-настоящему титанических усилий удержать контроль над той атрой, что всё ещё бесновалась в сосуде. Отпусти он её хоть немного, поддайся хоть на миг — и новых трещин было бы не избежать.

После преодоления критической точки, Эдван смог вздохнуть чуточку свободнее. Давление сферы ослабло, сосуд души теперь изрядно вырос в объёме, а могучий поток атры немного истончился и уже не представлял для него столь серьёзной угрозы. Да, расслабляться было ещё рано. Энергия всё ещё врывалась в его тело, по лицу градом катился пот, а мышцы закаменели от напряжения. Однако, наивысшая точка была пройдена. Осталось лишь дотерпеть до конца.

Тягостные минуты пытки развития тянулись одна за одной, поток атры ослабевал всё сильнее и сильнее, до тех пор, пока не иссяк окончательно. Ушло давление, с громким хлопком в закупоренные уши ворвался звук. Разгорячённое, измученное тело до озноба обдало прохладой. Из груди Эдвана с хрипом вырвался воздух, а затем так же втянулся обратно. Он сделал жадный, глубокий вдох, от которого закружилась голова.