Убить Первого. Том 4

Марис заскрипел зубами, с огромным трудом сдерживая рвущийся наружу стон. Он словно снова оказался в Круге тяжести небес, усиленном в несколько раз. Мышцы мгновенно обожгло кипятком, от жуткой тяжести его начала колотить сильная дрожь, через несколько секунд он покрылся потом, до крови закусил губу и проклинал тот миг, когда согласился на эту дурацкую авантюру. К сожалению для Мариса, это было всего лишь началом. Яркая вспышка света рассеяла полумрак ущелья, а через миг раздался приглушённый грохот — молния ударила в один из стальных блинов на краю огромной фигуры. И в тот же миг камни атры засияли нестерпимо ярко, а в сосуд души Мариса ворвалась атра. Яростная, как сама гроза, бурная и плотная, как настоящий горная река. Он мгновенно позабыл о том, как сильно болит его тело, позабыл о проклятиях, которые сыпал на голову друга и теперь лишь молился Творцу, изо всех сил стараясь обуздать рвущийся в его сосуд поток силы.

Лиза и Рауд испытывали похожие чувства. Девушке тяжесть атры и жжение в мышцах напоминало жар в кузнице и теперь она, точно так же, как и в часы тяжелой работы, изо всех сил направляла силу туда, куда было нужно. С тем лишь отличием, что сейчас энергия была подобно бесконечному потоку, что питал её собственный огонь. Для Рауда же атра, что обжигала всё нутро казалась множеством крохотных молний, которые врывались в него отовсюду и он, следуя совету Эдвана, который тот дал ему ещё в трактире, призвав на помощь силу контракта, старался укрепить тело и уплотнить энергию в сосуде.

В отличие от своих друзей, Лаут сидел внутри круга с улыбкой, что успела превратиться в кривой оскал. Он сидел в самом центре фигуры, в точке наивысшей концентрации, где мощь атры Грозового ущелья была самой большой. Боль была обжигающей, словно удар молнии, пронзающий каждый кусочек его тела. Каждое волокно мускулов, каждую кость. Бушующая атра ворвалась в его сосуд души взрывом гейзера и уже через минуту под таким чудовищным напором Эдван почувствовал, как энергия в сосуде стягивается, начиная формировать седьмое ядро. Оттого он и улыбался — мощь грозового ущелья превзошла ожидания.

Так, это чудовищное испытание на прочность, по ошибке названное тренировкой, продолжалось. Камни атры давно померкли и рассыпались пылью, испустив свою силу — они были нужны лишь для того, чтобы создать мощную волну атры в самом начале и запустить технику. Молнии исправно били одна за одной в расставленные Эдваном ловушки, не причиняя ребятам ни малейшего вреда и снабжая атрой всю конструкцию.

Под воздействием столь мощной нагрузки их тела постепенно менялись, становились сильнее и крепче. Менялась и атра и ребята постепенно формировали новые ядра, возносясь на более высокие ступени. Вот только, какие бы усилия они не прикладывали, предупреждения Эдвана не были пустой болтовнёй. Тренировка была действительно смертельно опасной авантюрой, и первым на себе этот удар ощутил Марис. Он не знал, сколько времени уже прошло, парень давно потерял счёт секундам, изо всех сил пытаясь обуздать поток атры. Но в какой-то момент и его силы подошли к своему пределу.

Тупая боль в костях и мышцах, которая раньше сидела где-то на задворках сознания, вдруг резко усилилась и заполнила разум. Сердце забилось как-то беспокойно. Часто. Заболели глаза, а в ушах зашумело и звуки начали пропадать за этим шумом. Марис почувствовал, что начинает терять контроль над энергией. Резко открыв глаза, он едва не потерял сознание. Перед глазами всё расплывалось, и парень вдруг очень ясно осознал, что жить ему осталось всего несколько мгновений. Ещё чуть-чуть, и его тело просто не выдержит. Из последних сил он схватил талисман, который ему дал Лаут и направил туда атру. По глазам больно ударила яркая вспышка, поток энергии мгновенно прекратился и Мариса что-то ударило в бок, выбрасывая за пределы круга. Это стало последней каплей. Почувствовав солоноватый привкус во рту и резкое головокружение, парень вырубился прямо в полёте.

Впрочем, спокойно умереть, ударившись о холодный камень, Марису так и не дали. Чьи-то сильные руки подхватили его у самой земли, а коварная молния, что метила в парня с небес, резко свернула буквально в двух шагах от парнишки. Покачав головой, привратник осторожно влил в рот юноше снадобье из крохотного флакончика, нанёс на грудь слово исцеления и, покачав головой, побрёл к выходу из Грозового ущелья.

— Вот же упрямые шрии! Вечно бегут впереди молнии. А ведь если бы я не успел, этот бы уже отправился к Творцу, — ворчал себе под нос старик, неспешно шагая по извилистой каменной тропе, — будь моя воля, я бы этому Лауту руки оторвал. Ладно бы себя гробил, ишак такой, так ведь ещё и друзей потянул! В бой они рвутся, как же! Озеро получить прям до усрачки надо! Нет, я ему точно ноги переломаю, как только выйдет…

— Чья бы корова мычала, Агмунд, — проскрипел Регин, показавшись из-за поворота, — думаешь, я не помню, как ты по-молодости забирался сюда? Ох и лупил же тебя старый Дан!