Убит поток

Течение сильное, лодку чуть сносит, и Горбатый налегает на весла. Пыхтит. На шее выступает пот. Некоторое время они не разговаривают.

– Ну не курица? – спрашивает наконец.

>Юна

– Юна… Ну, даёшь… Тьфу, мерзота, – он смачно сплёвывает в реку. – Значит, ты всё-таки из этих. Ага.

– Почему?

– Потому что это их имя.

– Чьё?

– Их. Технообщины. Врагов.

Он плюётся ещё и продолжает с яростью:

– Их никто не звал! Мы жили в нашей деревне, как отцы, деды, прадеды. А они пришли и устроили всё это… Помнишь эти лыбящиеся хари?.. Роботы их, сортиры красивые, звон этот из телевизора… Звон-звон-звон, как раньше мы плохо жили: и то не так, и это не этак – а сейчас мы заживём, так заживём; честно, по справедливости, по плану! Ага, нах такую справедливость!..

– Но Юна…

Горбатый с силой налегает на весла.

– ЮНА – это машина. Рычаги, кнопки, мозг компьютерный… А внутри был человек. И кто знает про этого человека? Как его звали? А ведь он был главным в полёте! Он был пламенем… В этом суть. Зырь: они хотят сделать из нас машины. Все эти программы, правила – это способ нас контролировать. Нас программировать!.. А души наши, всполохи огня мирового – загасить, растоптать… Несчастные мы, несчастные…

Когда лодка уже почти касается носом противоположного берега, Горбатый наклоняется вперёд и говорит:

– Ты умный, да. Ты сразу понял, куда дует ветер. И отрёкся от нашей веры. Самым первым. Мы помним.

– Простите, но…

Он отрыгивает, выпускает облако вони, прикрывает рот рукавом, скалится.

– Мы не осуждаем. Новый мир – новые правила.

– Но…

– Главное: пусть дочь знает, откуда вышла. Свои корни. Нашу деревню. Бабку-жрицу… И тогда она сама найдёт путь к Пламени.

Лодка причаливает.

Другой берег. Здесь всегда была жизнь. Школа, почта, магазин, пожарная вышка, остановка автобуса. Одноэтажные деревянные дома с резными ставнями, зелёные сады вокруг, низкие заборчики, картофельные поля. На разбитых улочках – дети, собаки, козы, гуси.

Молчан давно здесь не был. Несколько лет. Теперь он идёт по заросшей, едва видной тропинке к остановке. Смотрит на знакомые дворы, дома. Все запущенные, покосившиеся, заросшие…

Здесь жил дед, который построил самолёт. Все мальчишки помогали ему. Самолёт был неказистым, страшным, но всё же смог подняться в воздух и даже перелететь на другой берег. Это было счастье.

А здесь обитал дядя, которого однажды ночью зарубили топором и бросили в ближайший ручей. Мирный дядя. Попивал, конечно. Но по пьяни не буйствовал. Плакал больше. Убийцу не нашли. Хотя и не искали, кажется.

В небе над домом дяди висит аппарат, отдалённо напоминающий голову чёртика. Из прямоугольного беззубого рта во все стороны тянутся провода. На кончиках антенн-рогов мигают лампочки. Это местный сервер Технообщины. Хотя поток сообщений через него небольшой, он часто отключается без причины.

Молчан грозит ему кулаком. Едва заметно улыбается.

Вот и автобусная остановка. Вся какая-то волнообразная, металлическая, гладкая, новая. Такая, что и не поймёшь сразу, остановка ли это. Всё-таки остановка. С табло и встроенным терминалом электронного правительства. Ничего не работает. В углу терминала кто-то успел намалевать похабное слово.

– Ты с того белега, да?

Мальчуган лет пяти. Беленький, ясноглазый, чумазый. В больших не по размеру штанах с вытянутыми коленками. В руках держит резиновый мяч.

– Да.

– Пливет!

– …Доброе утро.

– А где твой голп? – спрашивает мальчуган и чихает.

– … Голп?

– Ну… голп. Такой, – Он показывает на спину. – У вас тем все такие, голпатые. Ты же с той стороны?

– А! Горб!

– Угу.

– У меня нет.

– Угу.

Мальчуган ещё раз чихает. Разговор заходит в тупик.

– Ты не знаешь, случайно, когда придёт автобус?

Он пожимает плечами и отвечает:

– Сколо. А куда ты едешь?

– В столицу. У меня дочь родилась…

– Маленькая?

– Не знаю. Маленькая, полагаю.

– Должна быть маленькая.

– О…

– А как назовёшь? Буля, наверное?

– Буля?

– Всех маленьких девочек называют Буля. Б-у-у-у-у-ля! Смешно.

– Я назову её…

>Агния

– Бууу, – говорит мальчуган и подбрасывает мяч.

>Мара

– Пщ, – говорит мальчуган и подбрасывает мяч.

>Тамила

– А мама говорит… – произносит было мальчуган, но останавливается на полуслове, чешет нос и подбрасывает мяч.

>Юна

– Беееее, – говорит мальчуган и подбрасывает мяч.

Автобус. Появляется из-за леса. Медленно тарахтит по кочкам. Маленький, жёлтый, грязный.

К этому времени Молчан уже дремлет. Бросил на траву рюкзак, сел, прислонился к нему, скрестил ноги, повернул лицо к солнцу, прикрыл глаза.

На пастбище за деревней мычат коровы, скрипит ржавый флюгер на ближайшем заброшенном доме, каркает ворона, крякают утки, шумит лес.

Родилась дочь… Такие дела…

Автобус подъезжает к остановке. Кренится на правый бок. Стёкла опущены. Салон весь забит. В окнах головы. Квадратные, металлические головы разных размеров… Не люди. Роботы.

– Деревня Вороний Куст! – громогласно объявляет водитель. Дородная тётка в шерстяной шапке и оранжевом жилете.