Убить садистов

— Если есть возможность у людей делать большие деньги за короткие сроки, они их будут делать. Тут никак не воспрепятствуешь. Нужно только жестко следить, чтобы это происходило не за счет жизней и здоровья других. Это борьба бесконечная, как с гидрой — здесь отруби, там все равно высунется. Вот для этого мы и существуем. Мы, органы, милиция, ФСБ, наконец… Мы, а не вы! Нас назначило государство, оно нас определило на эту работу, и мы ее выполняем, — тут Мостовой сильно потер лицо ладонью и добавил, как бы про себя: — С грехом пополам. Мы же не можем идти с опережением, мы всегда догоняем, поэтому и возникают иногда такие жуткие вещи, о которых вы знаете. Кто-то организовал прибыльное дело, глубоко законспирированное. Когда еще просочится какая-то информация! А если свидетелей не остается в принципе? — Мостовой посмотрел на Ольгу и уже открыл рот, хотел еще чаю попросить, но махнул рукой, сам встал и взял чайник.

— Так в чем же суть этого бизнеса? — спросил Игорь, воспользовавшись моментом. — Производство и продажа кассет? И все?

— И все! — повторил Мостовой. — Да, и все! Ты же слышал о таком термине, как «ручная работа»? Это значит, что данная вещь, пусть с шероховатостями — не на станке же делалось — но она единственная в мире, нет такой больше и не будет! А еще есть такие психи и придурки, которые за фарфоровый сральник Екатерины платят кучу баксов, а потом прячут его у себя в сейфе и по большим праздникам показывают гостям и балдеют от счастья или еще от чего-нибудь, не знаю. Копрофаги, мать их…

— Ну, это коллекционеры, Василий Семенович, порода людей такая, я сам марки собирал, — Игорь встал и, налив в электрический чайник воды, потому что он опустел, щелкнул переключателем: если Мостовой начинал пить чай, он это делал основательно.

— Ты собирал, — кивнул Мостовой и продолжил: — Ты собирал и бросил, потому что в голове у тебя все в порядке, ты, вон, может, и порнуху по видику посмотрел пару раз, все понял, и тебе больше не интересно, а другие коллекционируют такие фильмы. Помню, у нас проходил один предприниматель, — Мостовой так произнес это слово, что оно прозвучало непристойностью. — Он начинал мясником в Крытом рынке, в те еще времена. Затем стал привозить мясо на продажу из родной деревни, на этом и поднялся. Сейчас он перешел на торговлю другим мясом — держит бардак в гостинице «Астория», а попался, козел, на наркоте — мало ему показалось черного нала с блядей, захотел и на отраве навариться. Из-за этой наркоты мы и получили доступ к нему. У него в доме целая комната определена под видеотеку. Там, конечно, чего только нет, но целый стеллаж — порнуха. Причем, расфасована по годам и артистам. Вот так.

— Кому нравится поп, а кому попова дочка, Василий Семенович, — Игорь слушал и не совсем четко улавливал нить повествования. Он встал и подошел к Ольге:

— Давай я отведу тебя… Я же вижу — маешься.

— Да-да, — еле слышно ответила она. — Извините, Василий Семенович, все равно у вас мужские разговоры пошли: бардак, порнография…

Ольга встала, Игорь обнял ее, и они прошли в комнату. — Я сейчас, Василий Семенович, — повернулся Игорь к Мостовому.

— Ничего-ничего, на вашей кухне я не заскучаю, — пошутил тот.

Игорь проводил жену до кровати, она села и сразу же повалилась на бок.

— Я только чуть-чуть, — прошептала Ольга и тут же заснула.

Игорь покачал головой, нагнулся, помог ей лечь поудобней. Ольга что-то пробормотала, не просыпаясь. Игорь накрыл ее одеялом и вернулся на кухню.

Мостовой уже заваривал новую порцию чая, он всегда делал это по принципу «кладите больше заварки», и пил его крепчайшим.

Когда Игорь вошел, Мостовой сделал ему приглашающий жест. Если бы присутствовали зрители со стороны, они вряд ли поняли бы, кто хозяин на этой кухне. Игорь давно уже привык к таким внешним проявлениям характера Мостового и пропускал эти фенечки мимо своего внимания.

Разговор продолжился, словно и не прерывался.

— Все из-за случайности получилось, — Мостовой нервно дернул шеей. — Как оно и происходит в большинстве случаев. Взяли бригаду мастеров долги выколачивать, чисто взяли, с поличным. Они много чего интересного напели, в том числе и про одного мужичка. Тот был должен, а денег у него не было, сумма приличная, под полсотню штук баксов. Ну он и начал, как водится, имущество предлагать, и не квартиры да машины, а кассеты эти самые. И ценил он их от десяти тысяч долларов и повыше. Гоблины посмеялись, подумали, что мужик заговаривается от страха, а мне любопытно стало: я знал этого должника — он в жизни кое-что и посуровей видел, чем парочка тупых качков. Не должен он был перепугаться до беспамятства. И начал я его крутить. И докрутился-таки, представь себе.

— Представляю, — усмехнулся Игорь, потому что действительно представил.