Убить сову (ЛП)

Я открыла глаза, слишком испуганная, чтобы бежать. Существо стояло перед зияющим дуплом дуба, спиной ко мне. Теперь, когда его осветила луна, я поняла смысл увиденного кошмара. Нет, это был не монстр. Это мужчина, высокий и крепко сложенный. С его плеч свисала шкура оленя с рогатой головой. Зверя забили совсем недавно, в холодном ночном воздухе от шкуры ещё шёл пар. Кровь влажно сверкала в лунном свете. Я чувствовала её запах.

— Я пришёл к двери трёх миров. Позволь мне войти. Ка! [6]

Человек отбросил с головы капюшон. Потом поднял голову оленя и водрузил поверх своей головы. По его коже и волосам стекала кровь. Схватив дымящуюся шкуру обеими руками, он завернулся в неё, как в плащ. Когда человек поднял голову, оленьи рога вскинулись вверх, словно бросая вызов луне.

— Услышь меня, Таранис, владыка погибели, великая несправедливость совершена с тобой и с нами, твоими слугами. Когда-то твоё создание, порождение отчаяния и темноты, правило этим местом. И эта долина носила его имя. Твой демон нёс всем, кто не повиновался тебе, смерть в этом мире и мучения в мире ином. Каждый человек понимал, как он страшен, и в страхе обращался к тебе и к нам, твоим слугам. Но сто лет назад, в канун Самайна, к этому порогу пришли женщины. Они не сумели убить твоего демона, но изгнали его в сумеречное время, в место теней, где протекают бесчисленные дни и безымянные годы. Сегодня ночью я открываю эту дверь, чтобы найти знание, которое снова вызовет демона. Другие до меня пытались укрыться под шкурой оленя, но гибли прежде, чем прокричит петух, ибо не были достаточно сильны, чтобы выдержать твоё испытание, и за эту слабость ты уничтожил их. Этой ночью умирает старая ведьма Кэйлич. Этой ночью рождается Цернуннос, бог плодородия. Я охотился. Я убил. Я принял его облик и его силу. Он перерождается в эту ночь, и я перерождаюсь вместе с ним.

Человек поднял вверх огромные руки с крепко сжатыми кулаками и закричал, обращаясь вверх, к звёздам.

— Таранис, владыка ночи, даруй мне знания, чтобы вызвать твоё создание к жизни, дай власть вернуть его и силу, чтобы справиться с тем, что поднимается из темноты! Ка!

Он наклонил голову и одним стремительным движением нырнул в чёрное дупло огромного дуба.

Я в оцепенении смотрела туда, где исчез этот человек, напуганная услышанным, не в силах пошевелиться. Поляна застыла в тишине. Деревья трепетали, затаив дыхание. Внезапно меня охватила паника, и ноги снова смогли двигаться. Они слишком сильно дрожали, чтобы бежать, и мне удалось сделать только несколько шагов, когда позади я услышала громкое шуршание. Как будто налетевший ветер закружил сухие листья, вот только ветра не было. Я ничего не могла с собой поделать и обернулась. Я должна была посмотреть.

Поляну всё ещё заливал призрачный свет, но она не была больше безмолвной и тихой. Земля повсюду вздымалась. Листья, корни и трава поднимались, будто тысяча кротов прокладывала под землёй путь наверх. Земляные холмы вырастали всё выше и выше, пока вдруг все они не лопнули, и из них наружу хлынул поток насекомых — жуков, червей, сороконожек, налитых кровью пауков и огромных белых личинок — все твари, что питаются мертвечиной, потянулись из грязи вверх, к лунному свету.

На землю невозможно было смотреть — каждый дюйм кишел жирными насекомыми, и все они сползались к огромному дубу. Крылья жуков щёлкали и шуршали, насекомые роились вокруг ствола, стремясь к чёрной утробе дуба. Они скользили в дупло, где исчез человек, и я услышала, как он задыхается. Потом, когда огромный поток насекомых проник под кору и заполз в дупло, стоны сменились диким криком боли и вызова.

— Я отдаю тебе свою кровь, Яндил, я отдаю тебе свою... кровь!

Голос, идущий из глубины дупла, перешёл в крик, в вопль агонии, как будто все эти могильные твари жрали его, срывая с костей живую плоть.

Майский день

Второй из трех дней костров Белтейна и день святой Вальпургии. Вальпургия родилась в графстве Эссекс (Англия) в восьмом веке. Стала настоятельницей двойного монастыря Хайденхайма (Германия), управляя одновременно монахами и монахинями.

Агата

Меня внезапно разбудил громкий лай. Все собаки в Поместье тявкали. И неудивительно — похоже, мимо наших ворот неслась шумная охота. Я выглянула в створчатое окно.