Убить Вампира (По ту сторону отчаяния)

— Ну-ка, поднимись! — приказал Михайлов, и колени стали неторопливо отрываться от земли, стопы нашли опору, потом за стеклами задней дверцы показалась спина в куртке. Настоятель?! Это был он. Священник медленно повернул к Михайлову голову, и он потерял дар речи. Лицо батюшки уже не было человеческим. Михайлов увидел два ярких, налитых кровью глаза. Изо рта по подбородку, капая на грудь, стекала струйка свежей крови.

Тут и с другой стороны кто-то поднялся. Михайлов увидел Кречета. Его глаза также горели алым огнем, и рот испачкан кровью.

— А, майор, — с ехидством произнес Кречет. — Вы как раз вовремя. Мы только приступили к трапезе. Не желаете ли присоединиться?

— Я не ужинаю с тварями, — выдавил из себя Михайлов и выстрелил Кречету в голову. Тот упал. Тогда Михайлов перевел пистолет на священника и два раза нажал на спусковой крючок.

Оглушительные выстрелы эхом разлетелись по балке. Священника откинуло в сторону, он упал навзничь и так и застыл со вскинутыми вверх руками.

«Еще с людоедами я не сталкивался», — подумал Михайлов. Надо срочно разыскать Горюнова и выбираться отсюда поскорее, пока совсем не стемнело. Тут уж делать нечего.

Он повернулся и направился было к дому, как услышал сзади какие-то шорохи. Страх охватил его. Михайлов повернул голову и обмер: Кречет медленно поднимался с земли. С виска его стекала кровь.

«Неужели я в него не попал? С трех метров?» Он снова стал поднимать пистолет, однако еще не донес его до уровня глаз, как с другой стороны зашевелился настоятель и тоже стал подниматься с земли.

«Да что это за день такой сегодня? — каруселью завертелось в голове Михайлова. — Куда я попал, черт возьми!»

— А ты неплохо стреляешь, майор, — ухмыльнулся Кречет и громко злорадно расхохотался.

На этот раз Михайлов прицелился точнее и выстрелил раз, потом другой. Сначала в грудь, потом в самый лоб Кречета. Он отлетел метра на полтора и затих. Михайлов тут же перевел пистолет на священника и тоже выстрелил два раза на поражение. Батюшка мешком повалился на землю и скрутился, как червь.

«Что же тут все-таки творится? — думал Михайлов и терялся в догадках. — Где Горюнов?»

Но тишина ничего не могла ему ответить.

11

Когда Горюнова оглушили, он кубарем скатился в погреб и тяжело свалился на Ольгу. Это привело её в чувство. Голова её гудела. Она никак не могла открыть глаза. Хотя, если бы и открыла, все равно бы ничего не увидела: в подвале стояла непроглядная тьма. Однако ощущения Ольги постепенно возвращались к ней. Конечно, первым, что она отчетливо почувствовала, была огромная тяжесть, свалившаяся сверху. Ольга постепенно стала припоминать, где она и что с ней.

Она вспомнила, как пришла в церковь, как говорила с отцом-настоятелем. Потом они пошли в Пырьевку, к отцу Лаймы. А потом они вошли в эту хижину. Да, они вошли, и тут начались настоящие кошмары. Ни Кречет, ни сам отец-настоятель оказались не теми людьми, за которых они себя выдавали. Кто же они на самом деле?

Отец-настоятель плел какую-то ахинею по поводу каких-то вампиров, которые здесь обитают, про Лайму… Что же он говорил про Лайму? А, что её, якобы, оживил Сергей, и она теперь не мертва. Не совсем мертва. Бред какой-то!

Ольга шевельнулась, но все тело её тут же заныло, тяжесть, свалившаяся на неё, стала неимоверной. Она попробовала выдернуть из-под неё ноги. Ей удалось это. Что на неё сбросили, подумала она, открыв глаза, но в темноте различить что-нибудь было невозможно. Ольга тронула упавшее ногой, но так и не смогла определить, что это. Что-то мягкое, весомое.

Вдруг это «что-то» застонало, и Ольге стало не так страшно. Выходит, она не одна, они сбросили в подвал еще кого-то.

— Эй! — сначала тихо, потом немного громче, произнесла Ольга. — Эй! Вы меня слышите?

Никто ей не ответил.

— Вы кто? — спросила Ольга, и снова услышала в ответ тишину. Ах, если бы её руки не были связаны, она бы попыталась выбраться отсюда во что бы то ни стало.

«Какая я все-таки дура, — подумала Ольга, — что послушалась эту чертову гадалку и приехала сюда. Что я здесь забыла?»

Человек на полу застонал.

— Эй! Вы слышите меня? — опять обратилась к нему Ольга. — Что с вами? Вы живы?

На этот раз раздался слабый мужской голос:

— Кажется, жив. — Горюнов слабо застонал. — А вы кто?

Ольга, отталкиваясь ногами, подобралась к стене и села.

— Я? Я дура, каких свет не видывал, вот и валяюсь здесь со связанными руками. А вы? Вас они тоже связали?

— Вроде нет, — ответил ей тот же голос, но уже не так безнадежно.

— А спичек у вас, случайно, нет, может, костерчик небольшой устроим?

— А вы, я вижу, шутница, — проговорил Горюнов. — Я, кажется, светил зажигалкой, когда заглядывал сюда. Она, скорее всего, где-то здесь и лежит. Пошарьте вокруг себя руками, она не могла далеко улететь.

— Как же я пошарю связанными руками, странный вы человек? Вы не связаны, сами и пошарьте.

— Да я еще не то, что рукой, вообще ничем шевельнуть сейчас не могу.

— Может, вам массаж сделать? Или позвать наших друзей, чтобы они снова вам кости размяли? — ехидно заметила Ольга.

— А вы прямо мегера какая-то, — с трудом вымолвил Горюнов.