Убить волка (СИ)

Чан Гэн не воспринимал мальчика перед собой всерьез. Он засмеялся:

— Я больше не ребенок! Зачем мне собирать ян?

— Я уже сказал учителю Шэнь, и он согласился! Поэтому мы можем несколько дней отдохнуть, — не сдавался Гэ Пансяо.

Чан Гэн медленно шел, держа руки за спиной. Тяжелый меч стучал по его ноге. Все, что говорил Гэ Пансяо, он уже не слышал.

Учится он или нет, занимался он борьбой на мечах или нет — это было его личное дело. И это совершенно не имело никакого отношения к тому, освободил ли их от учебы учитель Шэнь на эти дни или нет.

— Кроме того, учитель Шэнь сказал, что он делает лекарство для дяди Шилю, — не унимался Гэ Пансяо. — А это значит, что он может надолго уйти за травами, и его не будет дома. Тебе тоже некуда идти — почему бы тогда не пойти с нами? Да и что забавного в этих твоих играх с большим мечом?

Вот тут Чан Гэн услышал мальчика. Он остановился и выдержал паузу.

— Разве Шилю не вернулся на днях из Чанъяна? Как он снова умудрился заболеть?

— Ах... Я не знаю... То есть... Я хотел сказать, что не было ни дня, когда он не болел... — ответил Гэ Пансяо.

— Я пойду проведаю его, — Чан Гэн отмахнулся от двух назойливых мальчишек. — Иди домой. Уже поздно. Если ты пропустишь ужин, тебе снова достанется от отца.

— Э-э-э, старший братик, хм... Ну...

У Чан Гэна не осталось никакого интереса к этому бесконечному потоку слов.

Каждый год для мальчишек их возраста был очень значительным. Это касалось не только их роста, но и вопросов зрелости. Так вышло, что кто-то становился взрослым слишком рано. Чан Гэн уже был не в том возрасте, чтобы общаться с такими детьми как Гэ Пансяо.

Он мастерски использовал свое преимущество в росте и длинных ногах и вскоре ушел достаточно далеко.

Маленький толстяк попросту потратил время. Он даже не смог пригласить старшего брата на бой.

Разочарованно вздохнув, он впился взглядом в Цао Нянцзы.

— Ничего не хочешь сказать?!

Цао Нянцзы покраснел, в глазах помутнело, и вся злость, которую он испытывал к Гэ Пансяо несколько минут назад, полностью испарилась. Схватившись за грудь, точно он был взрослой девушкой, переживающей интенсивное половое созревание, он протяжно выдохнул:

— Ах, походка моего старшего брата Чан Гэна даже привлекательнее, чем у других людей!

Гэ Пансяо промолчал.

«Не могу больше терпеть этого мальчишку...»

Учитель Шэнь, о котором говорил Гэ Пансяо, и дядя Шилю были братьями. Но в истории отношений Чан Гэна и дяди Шилю было множество событий, которые они пережили вместе.

Два года назад, когда Чан Гэн был еще совсем маленьким, он в одиночку вышел за городские ворота, чтобы поиграть. К несчастью, он заблудился и чуть не погиб от волчьей стаи. Ему просто повезло, что в тот день мимо проходили братья Шэнь.

Учитель Шэнь использовал какой-то лекарственный порошок, чтобы отпугнуть волков, и этим спас жизнь маленького Чан Гэна. После этого двое братьев поселились в Яньхуэй, и мэр Сюй бесплатно отдал им свободный дом в благодарность за спасение сына.

Старшего брата звали Шэнь И. Он был несостоявшимся ученым. Несмотря на то, что Шэнь И еще был молод, он уже успел отказаться от всех своих начинаний и желаний, поэтому и осел отшельником в этом грязном месте, и все жители города вежливо называли его учителем.

Помимо того, что Шэнь И был отшельником, он также занимал должность доктора, каллиграфа и местного учителя, «мастера длинных рук» и занимался многими другими видами деятельности. Он мог делать все, что угодно — от заботы о раненых до приема родов у лошадей. Днем Шэнь И обучал детишек у себя дома. С наступлением вечера он прогонял всех по домам. В это время он, засучив рукава, начинал возиться с разными механизмами: паровыми двигателями, доспехами, тренировочными манекенами. С таким количеством умений он, вероятно, был самым занятым отшельником из всех когда-либо существовавших.

Учитель Шэнь делал практически все: от зарабатывания денег до заботы о семье, вплоть до готовки, в которой он был очень хорош. Забрав все таланты, Шэнь И ничего не оставил своему брату, ставшему в этой жизни разве что настоящим расточителем. Брата учителя Шэня звали Шэнь Шилю. Похоже, что Шэнь Шилю всегда был болезненным ребенком. Судя по всему его родители не думали, что их ребенок проживет так долго, поэтому не удосужились дать ему имя. Он родился на шестнадцатый день после Нового Года и поэтому они просто назвали его Шилю, что означало «шестнадцать».

Шэнь Шилю ничего не делал целыми днями. Он не учился, не читал, не работал. Если опрокинуть бутылку с маслом, он даже не протянет руку, чтобы поднять ее. Он наверняка за всю свою жизнь не поднял ни одного ведра с водой. Все, что он делал — бродил и пил. Шэнь Шилю был настолько бесполезен, что в нем попросту не было ничего хорошего.

Кроме его красивой внешности.

Шэнь Шилю действительно был очень красив. Об этом даже сказал самый старый дедушка в городе: что за почти девяносто лет свой жизни он никогда не встречал такого изящного мужчину.