Убить ворона

– А откуда взялась эта предсмертная записка? – Турецкий вынул из папки тетрадный листок, который он видел в первые минуты после происшествия на столе у директора.

Юноша повертел оборванный клочок бумаги:

– Не знаю. Это, наверное, из отцовской тетради выпало. Там много подобной белиберды валялось. Я помню, что швырнул ему дневник в лицо.

– Ты и к Савельевой заходил с этой тетрадкой?

– Да я же говорю – к отцу побежал, когда письмо у Елены от него разыскал.

Дело запутывалось. Основания подозревать Савельеву в причастности в смерти Лебедева у местных следователей действительно были. Ее влюбленный ученик находит в квартире, якобы случайно, письмо от собственного отца и бежит выяснять отношения. Что произошло между Лебедевыми, пока понять трудно, но ясно одно – сразу же после скандала Лебедев-старший погибает, выпрыгнув с девятого этажа. А на столе под стаканом с апельсиновым соком аккуратно была подложена предсмертная записка. Если это был просто листок из личной тетради директора, то кто мог воспользоваться им? Кто захотел инсценировать самоубийство? А самое главное, в чьи руки он мог попасть накануне? Мальчишка на такую коварную интригу не способен. Значит, на это способна та, чьим орудием стал этот простофиля, та, которая последним видела Михаила перед его роковой встречей с отцом. Значит…

Глава 47. СЛАВА

Слава о Вячеславе Грязнове – матером оперативнике, ныне достигшем «степеней известных», – разнеслась даже в далекой Сибири. Антон Коротков, получивший после убийства Сабашова почетный титул правой руки московского «важняка» Турецкого и по этому поводу не отстававший от него ни на шаг, приветствовал Грязнова по стойке «смирно». Слава, словно маршал времен второй мировой войны, прибыл на аэродром на старом «ЗИЛе» в похожем на шинель длинном кожаном пальто. Он, как и положено звезде, тяжело, с чувством собственной значимости вынес ногу на бетонную полосу и недовольно осмотрел хлипкий состав боевого звена, приданный ему в полное распоряжение. Помимо Антона на поиски Бурчуладзе снаряжались пилот вертолета «Ми-7» и молоденький оперативник (прозванный про себя Грязновым почему-то Солдатик) – ребята, далекие от образа Шварценеггера.

– Ну, орлы, – Грязнов обращался принципиально к одному Антону, который своей фигурой хоть как-то оттенял непрезентабельный подбор кадров. – Воздушной болезни ни у кого не имеется? А заячьей?

Солдатик мелко захихикал, проникаясь юмором такого важного человека.

– Задание у нас нелегкое, но и робеть причин пока нету. Главное, в боевой обстановке поддерживать моральный дух на высоте, а поскольку эта красавица машина поднимет сейчас нас на эту самую высоту, то о той высоте, что я сказал, выше заботиться нечего, – скаламбурил Грязнов, сам себе удивляясь, что же он сейчас выразил.

Однако ораторский ляп не пошатнул Славин авторитет в глазах подчиненных, и они с почтением наблюдали, как Грязнов трижды обошел вертолет, потрогал стенку, будто проверяя его на прочность, и напялил на голову шлем, в котором его и без того круглое лицо приобрело форму тыквы.

– Вопросы будут?

Вопросов не случилось по причине того, что подчиненные пока еще плохо себе представляли задание. Да и для Грязнова, проработавшего с Турецким общую стратегию операции, детали представлялись весьма смутно. Дверь вертолета закрывалась на примитивный амбарный замок, ключ от которого пилот достал из авоськи, зажатой им под мышкой. Слава расположился в кабине вертолета по максимуму, то есть занял почти все свободное пространство, оставив нетронутым своим влиянием, пожалуй, лишь кресло пилота. Антон и Солдатик скромно примостились в уголке, стараясь ничем не раздражать босса.

– Ну, значит, орлы, – Грязнов расстелил на коленях потрепанную карту области, – предположительно мы облетим пять зимовок. Может, конечно, сильно повезет и Бурчуладзе, тепленький, будет ожидать нас прямо на первой, но это, в конце концов, неважно. В любом раскладе мы обязаны повязать его под белы рученьки. Так что слушай мой приказ – никакой самодеятельности, преступник – егерь, оружием владеет лучше, чем ложкой, а мне трупы не нужны. Не высовываться, поперед батьки в пекло не лезть. Давай, водила, от винта и в бой! Вот сюда, – Грязнов наугад ткнул в точку на карте, когда моторы уже вовсю шумели, а вертушка на крыше машины описывала бешеные круги.