Убить железного дровосека

– Вы как всегда, коллега, страсти-мордасти нагнетаете. Никто не собирается клеймить вечных, но учёт необходим. Площадь поверхности Земли имеет конечное значение, а население постоянно растёт. Мы ещё не освоили колонизацию других планет, и неизвестно, когда освоим. Работы над фотонным двигателем зашли в тупик. Другие фантастические проекты движения в пространстве остаются пока только на бумаге. Появление бессмертных людей, или как их ещё называют – вечных, нарушает биобаланс экосистемы. Через несколько лет человечество может столкнуться с проблемой нехватки территорий, пригодных для проживания, еды, пресной воды и, может быть, кислорода для дыхания.

– Если следовать вашей логике, то во всём виноваты вечные. Может быть надо запретить клинические операции по регенерации органов, а всех вечных сразу уничтожить?

– Не опошляйте проблему. Во-первых, как мы знаем, вечную жизнь получают не все, а только примерно 30% регенератов. Во-вторых, мы не ставим пока что вопрос на уничтожение – это противоречит принципам формального гуманизма. Но делать что-то надо. Если мы не наладим учёт, то смертное население само примет меры к собственной защите. И должен вас уверить, что они покажутся вам не самыми привлекательными…

Виктор ковырял вилкой в тарелке. Мать пришла на кухню и молча села против него. С тех пор как погиб отец она часто молчала, сидела, уставившись в одну точку. Хотя Виктор был уже взрослым, когда произошёл несчастный случай, для него отец так и остался навсегда в памяти молодым и здоровым человеком. Он работал на стройке. Трос башенного крана оборвался, связка арматурных стержней дёрнулась, и один из них выскользнул. Удар пришёлся точно в голову. Каска не помогла. В это время отец как раз наклонился, чтобы проверить лазерным уровнем качество монтажа опалубки для новой конструкции. Арматура тяжёлым копьём ударила в правый висок и прошила череп насквозь.

Сидеть молча было невыносимо.

– Около «Эдема» человека убили, – сказал он.

– Когда? – поддержала разговор мать.

– Только что. Я как раз из клуба возвращался. Народ, правда, говорит, что это не человек совсем, а вечный. Его, вроде бы, егерь подстрелил.

– Ужас какой, – сказала мать. – Мне одна женщина на работе рассказала, что у её подруги сын в эти самые егеря записался. Вот ведь несчастье какое.

– Почему несчастье?

– А что ж тут хорошего – людей убивать.

– У нас в клубе ребята говорили, что они уже не люди.

– А кто же они тогда?

– Железные дровосеки. Биороботы. У них души нет.

– Дураки твои ребята. С кем ты, Витя, только общаешься. Мракобесие какое-то. При чём тут душа? Мы просто не всё ещё знаем о человеческом организме. Бессмертие – это естественная плата за научный прогресс. И никто ещё не доказал, что эти вечные люди будут жить вечно. У них просто в результате полной регенерации сердца произошли какие-то изменения в мозгу. У кого-то произошли, а у кого-то – нет. Это природа, которую мы ещё не постигли, да, наверное, и не постигнем никогда… А эти егеря – молодые лоботрясы неграмотные – решили, что сами могут судить, кому можно жить, а кому нет. Чушь какую-то болтают про душу. А другие умники – про биобаланс. Если уж так, то по религиозным понятиям душа человека, а не тело, как раз и является бессмертной. И кто его знает, какой должен быть биобаланс. Может быть, эти бессмертные как раз и появились, чтобы его регулировать. Если природа, или Господь Бог, называй как хочешь, допускает существование вечной жизни, значит так тому и быть. И ни тебе, ни мне, ни этом стрелку малограмотному решать, кому жить, а кому нет.

– Мам, а ты сама настоящего вечного когда-нибудь видела?

– Может и видела. Откуда я знаю. Я людей на категории не разделяю.

– Но они же есть?

– Ну и пусть будут. Не мне об этом судить.

– А если еда закончится?

– Ты что, не наелся. Могу ещё котлет нажарить.