Убить зверя

Хитрый маленький говнюк, подумал Джон Спайсер, увидев, что ребенок при виде конфеты перестал орать. Если бы его глаза были закрыты в приступе настоящего отчаяния, он бы конфету не заметил. Джон уже давно смирился с тем, что хитрость была такой же неотъемлемой частью человеческой натуры, как доброта или жизнерадостность. Но его удивляло, как рано люди приобретают способность к манипулированию.

— Простите, мадам, мы постараемся не задерживаться, — вмешался Джон, пытаясь успокоить женщину.

Он надеялся, что когда у них с Элис появится ребенок, которого они уже давно пытаются зачать, он не будет похож на этого. Джон отвел патрульного в сторону, чтобы женщина их не слышала.

— Привет. Меня зовут Джон Спайсер.

Молодой полицейский взглянул на карточку Спайсера, обратил внимание на его звание и произнес:

— Патрульный Уайт. Очень рад вас видеть, сэр.

— Вы сказали, что услышали плач в доме. И что потом?

Уайт вытащил из кармана блокнот, будто находился в суде.

— Да, значит, это случилось в девять пятьдесят утра. Мы прошли по дорожке к двери, которая была распахнута. Не получив ответа от рыдающего человека в доме, мы вошли и обнаружили женщину средних лет, она сидела на полу, обнимая умершую женщину лет двадцати. Моя напарница, патрульная Пайн, шагнула в комнату и наклонилась, чтобы пощупать пульс. В этот момент она заметила густую белую субстанцию во рту умершей. — Уайт поднял голову от записей и пояснил: — Рот был широко открыт, хотя я сам ничего особенного не заметил. Когда мы оторвали мать от трупа, голова мертвой девушки упала на ковер, так что я ничего не мог видеть.

Джон кивнул.

— И вы позвали на помощь. Никого, кроме вас и напарницы, здесь не было?

— Да, совершенно верно, сэр.

— Женщина подтвердила, что умершая — ее дочь и она живет в этом доме?

— Да.

— И никто больше здесь не живет?

— Нет.

— Ладно, вы отлично поработали. Молодцы.

На губах молодого полицейского мелькнула улыбка. Затем, вспомнив о трагичности ситуации, он придал своему лицу выражение крайней серьезности.

Ребенок снова заверещал. Его мамаша сдалась и сунула весь пакет с шоколадками ему в руки. Плач немедленно прекратился, а Джон подумал: новая победа маленьких людей.

— Похоже, нам придется задержать Люцифера и его мать, миссис Вельзевул, еще ненадолго, — пробормотал он и обратился к женщине: — Увы, мадам. Боюсь, мне придется объявить эту дорожку и прилегающую территорию, которой вы пользуетесь совместно с вашей соседкой, погибшей при подозрительных обстоятельствах, местом преступления. Есть у вас подруга, у которой вы могли бы посидеть, пока мы обыскиваем территорию перед домом?

— Черт, — буркнула женщина, вытаскивая мобильный телефон из своей утепленной куртки и набирая номер. — Джанин? Это я, Сью. Маленькая блондинистая хулиганка из соседнего дома больше не будет мешать мне спать своей громкой музыкой. Ее нашли мертвой, и полиция не разрешает мне пройти по дорожке к собственному дому. Могу я забежать на чашку чаю и заодно покормить Лайама? Хорошо.

— Большое спасибо, мадам, — сказал Джон, отметив, что она обозвала соседку хулиганкой. — Не дадите ли мне свой номер телефона, чтобы я сообщил вам, когда мы закончим?

Он записал номер, и женщина мрачно пошлепала по дороге, катя перед собой коляску, колеса которой поднимали мокрые опавшие листья, устилающие асфальт.

— Ладно, — промолвил Джон, разглядывая дом. — Вы все помещения осмотрели?

— Нет, — признался патрульный Уайт, встревожившись, что он недостаточно тщательно выполнил свои обязанности.

— Ничего страшного, — утешил его Джон. Во время расследования одного из последних дел об убийстве его застал врасплох сам виновник, который все еще прятался на втором этаже дома. Теперь Джон больше не рисковал. — Как зовут вашу напарницу?

— Маргарет Пайн. Она утешает мамашу девушки в кухне.

Джон осторожно прошел по неухоженному газону, внимательно осматривая дорожку — нет ли на ней подозрительных предметов. Дойдя до входной двери, он крикнул через плечо:

— Патрульный Уайт, проходить могут только люди со специальным разрешением от меня, ясно?

— Да, сэр, — ответил Уайт, оглядывая улицу, будто опасался, что на него накинется толпа зевак.

Выбросив из головы всю информацию, полученную от патрульного, Джон обратил свое пристальное внимание на дверь. Он сразу увидел, что следы взлома отсутствуют. Он шагнул в холл, стараясь ступать ближе к стене. В нос ему ударил странный запах — резкий, немного фруктовый. Почему-то он напомнил ему о магазине бытовой химии. Передвигаясь по холлу, он внимательно изучал ковер, нет ли чего-нибудь необычного. Дойдя до двери в гостиную, он заглянул внутрь. Тело молодой белой женщины с вытравленными светлыми волосами, торчащими в разные стороны, лежало на боку у журнального столика. Ее бледно-розовый халат задрался и слегка распахнулся, обнажив левую грудь. Джон не сразу понял, в чем дело. Наверное, в отсутствии видимых ран. Но она не казалась мертвой. Без сознания, верно, но не мертвая.