Убить зверя

Но с таким бессердечием Егорша встречался впервые. И если по пути сюда его все-таки изредка мучило осознание необходимости убить бандитов, то теперь душа подростка закаменела.

Он неторопливо приладил ружье на бугорок и прицелился…

Неожиданно неподалеку от расположившихся на привал бандитов раздался шум – будто кто-то шел напролом через заросли. Беглых зэков словно ветром сдуло; они попрятались кто куда.

Егорша тесно припал к земле. Краем глаза он видел Лешака; умный пес притаился неподалеку и беззвучно щерил зубы. По тому, как он нетерпеливо перебирал мощными передними лапами, готовый по сигналу хозяина мгновенно сорваться с места, подросток определил, что среди деревьев идет какой-то крупный зверь – медведь или лось. По охотничьей привычке определив откуда дует ветер, он перестал сомневаться в своих выводах – легкий низовик тянул со стороны мари. А это значило, что зверь не чуял запаха беглых зэков. В противном случае он бежал бы отсюда без оглядки – даже крупные, уверенные в своей силе таежные животные стараются любыми способами избегать встречи с человеком, особенно вооруженным.

Вскоре зашевелились ближние кусты, и за деревьями мелькнуло что-то темное. И в тот же миг затрещали выстрелы – как по звуку определил Егорша, из отцовского карабина. Подросток не стал искушать судьбу, и поторопился покинуть свою позицию, отползая по-рачьи, задом наперед. Вскоре он уже лежал в удобной ложбинке, скрытой от нескромных глаз высоким сухостоем. Рядом устроился и возбужденный Лешак. Он с осуждением косился на хозяина, не понимая, почему Егорша позволил опередить себя другим охотникам.

Когда выстрелы затихли и послышались голоса беглых зэков, подросток осторожно выглянул из ложбинки.

С оружием наизготовку бандиты окружили убитого медвежонка и нервно похохатывали, обсуждая перипетии схватки, хотя убийство глупого малыша слабо напоминало серьезную охоту на зверя.

– Во, лафа! – радовался Зяма. – Шамовка сама припрыгала.

– Эт точно… – довольно басил Малеванный. – Чагирь, займись нашей добычей. Сними шкуру, выпотроши, порежь мясо на куски и заверни их в зеленую траву – на болоте ее хватает.

– Зачем в траву? – спросил Чагирь.

– Так оно дольше сохраняется. Когда доберемся до берега реки, подвялим мясо на костре.

Чагирь с ножом в руках склонился над пушистым светло-коричневым пестуном…

Егорша не разделял оптимизма бандитов. Он знал – где находится пестун, там неподалеку бродит и матьмедведица. Обычно они неразлучны, как иголка с ниткой. От бывалых охотников ему приходилось слышать, что она может жестоко отомстить тем, кто отважится обидеть ее ребенка. А раз так, то теперь его охота на убийц родителей станет еще опасней – зверь не разбирает кто прав, а кто виноват. Для него человек – всегда враг.

Глава 9. Динамитчик

В тир Клевахин и Тюлькин пришли с утра пораньше. Майор из-за перегруженности работой уже не раз пропускал плановые стрельбы, и Бузыкин почти на каждой оперативке нудно долдонил ему, а за компанию и другим сотрудникам, о важности для работников уголовного розыска подобных мероприятий. Сам полковник стрелял из рук вон плохо, что не мешало ему поучать с видом большого мастера других.

Понаблюдав, как Тюлькин пуляет преимущественно в "молоко", майор с осуждением покачал головой и, надев звукоизоляционные наушники, встал на позицию. Пристыженный старлей, которому еще не доводилось видеть Клевахина в тире, следил за ним с нескрываемым злорадством – мол, посмотрим на критиков в деле. Майор только ухмыльнулся, поняв о чем думает его младший коллега.

Клевахин стрелял так быстро, что Тюлькину показалось будто он вообще не целится. А когда старлей перевел взгляд на мишень в виде черного силуэта человеческой фигуры по пояс, то его глаза стали круглыми как у совы.

– Ни фига себе… – только и сказал Тюлькин, пока майор вставлял в своего "макарова" новую обойму.

Все пули легли точно в черную голову мишени.

– Век живи – век учись, – назидательно изрек довольный Клевахин. – Советую почаще в тир заглядывать.

Иначе какой-нибудь ушлый урка отстрелит тебе мужское достоинство – не успеешь и ахнуть.

Мы с тобой, сам знаешь, не Гераклы, кулаками стенки не прошибаем. Так что единственная – а чаще всего и последняя – надежда на "макарыча".

– Так я это… понимаю…

– Судя по твоим "успехам", – кивнул майор в сторону мишеней, – ты понимаешь только тогда, когда вынимаешь. Смотри, парень, чтобы твоя лень не положила тебя раньше времени на погост. А теперь зри, отрок, что такое настоящая боевая стрельба…

Клевахин зашел за барьер, отделяющий их от мишеней, расслабленно тряхнул кистями, а затем с виду очень неловко упал, и, перекатываясь, словно колобок, начал палить – как показалось Тюлькину – наобум.

Отстрелявшись, майор поднялся и, отряхиваясь, недовольно пробубнил:

– Сукины дети… Полы, наверное, целый месяц не подметали.

Но Тюлькин его брюзжанья не слушал. Он с остолбеневшим видом смотрел на мишени – все восемь имели пробоины в районе сердца.

– Ну как? – поинтересовался Клевахин.

– Николай Иванович… это что-то! Бли-ин…