Убить Зверстра

Такси прибыло за минуты. Правда, мужчина с собакой не ушел, пока не посадил своего неожиданного подопечного в машину. Но это не страшно. Зверстр теперь рассматривал события этой ночи не с точки зрения сиюминутного к нему внимания, а с иной, обеспечивающей максимальную безопасность в будущем. Его все время беспокоила мысль о мальчишках, снявших с него одежду. Нехорошо получилось, неудачно. И хотя он понимал, что при его образе жизни он не застрахован от подобных инцидентов, все равно мысленно ругал себя. Пытаться что-либо исправить было бесполезно, могло стать только хуже. Так, даст бог, подумают, что он — одинокий мужчина, ищущий в темноте экстравагантной любви. Взял «игрушки» для самообороны. А попытайся он их найти, заговорить о ножах, куске шнура — сразу догадаются, газеты каждый его выход в город (так он называл свою сатанинскую охоту) расписывают и комментируют на все лады.

Нет, лучше оставить все, как есть, думал он. И тут же снова подступали сомнения: а не встретить ли того паренька, Андрейку? Не попытаться ли довести с ним дело до конца, уж очень он ему понравился. Найти, наверное, не трудно будет. Но он заталкивал искушение, оправдываемое сомнениями, туда, где находилось все, не стоящее памяти.

Зверстр вошел в свою квартиру, когда соседи еще не проснулись. Залез под горячий душ. Хотелось согреться, напариться, чтобы от тепла размякли затвердевшие, сведенные спазмом ожидания мышцы, но душ не облегчал его страдания, вода обжигала кожу, а внутри все оставалось холодным и напряженным.

Через полчаса он оставил попытки расслабиться под воздействием температуры и вылез из ванны, принялся энергично, почти безжалостно растираться полотенцем. Тщательно вытирал каждую мышцу упругого тренированного тела, бережно и с любовью намыливал и смывал кожу внизу живота, расправлял, вытирал и похлопывал, впуская воздух в пах, где его иногда беспокоили опрелости и натертые брюками, становящимися тесными при наступлении возбуждения, места.

От прикосновений мягкого щекочущего полотенца, от грубоватой резкости движений заныло в чреслах и снова потянуло болью в ноги, достало и свело икры, отчего нижняя часть тела начала вытягиваться в струну, усиливая, будоража эту боль, в надежде достичь ее вершины, мучительной и желанной, освобождающей трепещущие телеса от невыносимого ожидания.

В стоячем положении этого добиться не удавалось. Он недавно выбрал удобную позу: приваливался спиной к стене или дивану, подкладывал под себя что-то маленькое и твердое, чтобы чувствовать его расслабленным анусом и горячей, тугой промежностью. У него была специальная штуковина, он сам ее смастерил: короткий, сантиметров на тридцать, обрезок доски, обтянутый несколькими слоями фланели. Он ставил это приспособление на ребро и садился на него. Конечно, можно было купить вибратор или анальный фаллоимитатор в sex-shop, но это же пришлось бы прорисоваться там, что очень опасно. Нет уж, лучше обходиться дедовскими методами.

Отбросив полотенце, но не прекращая массирующих движений, все более сосредоточивающихся на самом чувствительном месте, он схватил лежащий под подушкой муляж из доски, и, устроившись в углу комнаты, уселся на нее. Запрокинул голову, закрыл глаза и сконцентрировался воображением на той части тела, из которой пытался извлечь расчудесную музыку ощущений. Его движения становились то короткими и требовательными, то длинными и успокаивающими, то круговыми, зазывными. Но все равно его усилия были тщетными.

Он потянулся к стоящей рядом тумбочке, достал флакон с лубрикантом и выдавил на кончик обнаженного члена крупную каплю тягучей ароматной жидкости, которая холодком обожгла красные от прилива крови ткани. Застонал, снова прикрыл глаза.

Манипуляции с мазью обещали привести к успеху, исчезла боль от трения, появилось ощущение ласки, мягкости прикосновений. Перед мысленным взором урода возникло распростертое тело подростка, которого он недавно видел, еще живое. В надежде на спасение это тело (уже не человек) обнимало губами, засасывало в себя ноющую сейчас часть его плоти. Зверстр сохранял возникший образ несколько минут, безостановочно работая руками. Нет, не то. Его воображение устало удерживать возбуждающие картины, оборонилось от этих настырных попыток элементарным головокружением.

Чего же не хватает? А-а! — воображаемый рот должен быть еще теплым, а эта мазь — холодная. Он лихорадочно вытер о полы распахнутого халата влажную от бесполезной жидкости руку, затем поднес ее ко рту и выплюнул туда обильную порцию слюны, возникающей у него всегда в минуты вожделения.

При успешном развитии событий он не успевал, да и не хотел, контролировать себя, и лишняя слюна из уголков губ вязкими струйками беспрепятственно вытекала наружу и зависала с двух сторон подбородка пенящимися хлопьями. Когда он ритмично, широко открывая рот, глотал воздух или клацал зубами, словно хватал живую плоть жертвы, комья этой отвратительной слизи падали вниз.