Убить Зверстра

Тут я снимаю шляпу, низко кланяюсь и умолкаю. Одна моя знакомая Клара произносила эту фразу короче, она говорила: «Я низко снимаю шляпу». Ни больше, ни меньше. Итак, я умолкаю, но ненадолго, потому что такое трансовое почтение может привести к мысли, что если не можешь писать так, как они, то не стоит и за перо браться. А меня тянет к столу, перу и стопке чистой бумаги. Мне хочется общаться со всеми современниками сразу. Я их читаю. Я им пишу. Как Татьяна Онегину, но, разумеется, в ином смысле. А может, это влияние литературных трудов Дарьи Петровны? Или того хуже — желание подражать почитаемому человеку, то есть ей же, если говорить обо мне? Хорошо, не будем теряться в догадках.

Во всяком случае, у меня есть цель — всеми силами, сколько мне их отпущено, утверждать нашу высокую нравственность, полученную от предков и дополненную своими, без хихонек и хахонек, добросовестными наработками. Есть задачи, посредством которых я попробую ее достичь, — рассказать о том, как нормальным людям живется в нынешнем извращенном всякими уродами мире, чего упомянутым нормальным людям стоит пронести через этот глобально-сатанинский хаос ценности отшлифованных временем убеждений. А какой метод при этом я изберу… Что сказать? По идее это должен быть какой-то свой метод. Но как я с этим справлюсь, господа? Эх, была — не была!

Очень умная! — может воскликнуть в мой адрес ироничный читатель. И будет наполовину прав. Мне легко рассуждать, потому что я живу в окружении книг, так как работаю в книжном магазине. Я — начитанная девушка, интересная собеседница. (Стоп! — опять меня заносит. Тогда поправлюсь: если хочу этого, если собеседник того стоит). Подробнее о себе скажу позже, а сейчас лишь подчеркну, что, по-моему, я все равно лишь ступила на путь, ведущий к настоящей мудрости. Невольно срабатывает привычка сравнивать: если меня соотносить с девушками из универмагов, то я, разумеется, «очень умная!», а если с теми, чьи книги я продаю, иногда читая (когда есть время), то — «ох! и ах!».

***

Как-то же надо начинать! Поэтому, простите великодушно, не буду обрекать себя на профессиональные муки, а возьму быка за рога и просто перескажу, как все было.

Пожалуй, определяющее в этой зловещей истории то, что по своим общим настроениям наша шефиня (это в ее частном магазине я работаю) — поэтесса. Ее особенность замечать мелочи, непрестанно сопоставлять их и делать выводы, копаться в человеческой душе блестяще подтвердила здесь свои преимущества перед так называемым трезвым мышлением. Не будь она романтиком по натуре, не питай слабости к неприметным чертам и черточкам в характере людей, о которых они в себе и сами не подозревали, ничего бы не случилось хорошего. Даже напротив. Обещаю, вы все увидите сами.

Итак, мы занимаемся книжной торговлей. Началось это давно, еще в те времена, когда ее обожаемому кумиру надо было, подкатив пообтрепавшиеся штанишки (помните есенинское «задрав штаны»? — но я девушка благовоспитанная и выражаюсь культурнее), брать старт… Впрочем, об этом я как-нибудь в другой раз расскажу. Эта тема закрыта на ближайшие десятилетия. Сколько же он может прожить? Вот сколько он проживет, на столько лет эта тема и закрыта. Если, конечно, Дарья Петровна до того времени еще будет писать или буду писать я. Да, так по нынешним временам это называется «заниматься бизнесом». Но мне не хотелось бы акцентировать внимание на слове «бизнес», так как оно не отражает глубинной сущности нашей деятельности — культурно-просветительской по большому счету, о чем наша шефиня нам постоянно напоминает.

— Посетители не всегда приходят в магазин за покупками, — извиняется она за безденежье народа. — Иногда они хотят посмотреть книжные новинки, обсудить последние события в правительстве, обменяться мнениями по важным для них вопросам. Наконец, просто высказаться — без предмета и повода! Во всех случаях они придают вам большое значение, и вы должны ему соответствовать, быть на высоте.

Меня умиляет подобный взгляд на праздную публику, особенно когда я вспоминаю, что получаю денежную компенсацию за прикладываемые усилия в виде процента от продаж.

Дарья Петровна любит работать за прилавком торгового зала, хотя необходимости в этом нет. У нее здесь оборудован уютный кабинетик. Но он пустует, а она толчется возле нас. И вовсе не потому, что мы с Валентиной не справляемся с работой, — ей хочется видеть и изучать людей, и она впитывает впечатления от наблюдений. Иногда самолично обслуживает покупателей, помогает выбирать книги, беседует с ними, но это редко. Большей частью сидит за столом, на котором стопками — за неимением места — лежат смотровые экземпляры книг, и, освободив дальний уголок, пишет романы или без стыда и совести балуется стихами.

Тут же, у нее за спиной, стоят полки с новинками, поэтому прямо перед ее носом постоянно толпятся люди. Это ей, однако, не мешает. Не обращая на них внимания, она спокойно пишет.