Убить Зверстра

— За что же он тебя, дуру, ценит? — не стесняясь в выражениях, однажды спросил Игорь Сергеевич.

— Я его добрый гений, — всерьез ответила она. — Если бы не я, он ничего бы не добился и не стал бы заслуженным учителем.

— Это почему же? — опешил любовник-онанист, видящий в ней не женщину, а лишь средство для услады плоти.

— Потому что он все делает для меня и ради меня. Ему нравится доказывать мне, что я не ошиблась, выйдя за него замуж.

— Поразительно, — только и мог сказать Игорь Сергеевич. — Ты же — пустое место. Неужели он не видит этого?

— Пусть пустое, — не обиделась Тля. — А чего же ты ко мне дорожку не забываешь? А-а, то-то и оно, — понимающе осклабилась она. — Я не только хороша собой, но еще и раскрыла один его секрет, за что он мне и ножки мыть будет.

— У выдающегося педагога имеются недостатки?

— Да.

И она принялась рассказывать, что никакой методики обучения по Наталину не существует. Что он проповедует давно забытые вещи, перефразировав их на современный лад. Она называла какие-то имена его учителей и наставников, так и не ставших известными, которых он обобрал и за их счет нажил себе профессиональный багаж. Говорила о его связях в министерстве просвещения, что поддерживаются они не просто круговой порукой, а денежными взятками и дорогими подарками. Городила еще всякую дребедень, с трудом понимаемую Дебряковым.

— Зачем же ты мне это рассказываешь? Ты-то любишь его?

— Конечно, его. Не тебя же, — простодушно ответила она. — Ведь он на мне женился, а не ты. И потом, он постоянно стремится удивить меня, завевать заново.

— Удивить? Чем?

— Умом.

— А что, тебя трудно завоевать по-другому?

— Ну, знаешь! Человек не может все уметь. А он умеет деньги зарабатывать. Другого, жаль, не умеет! — выкрикнула придурковато. — В этом его ты дополняешь. Да, миленький, — скалилась эта тварь желтыми лошадиными зубами, щуря узкие закисшие плесенью глазки.

Дебряков с отвращением отпрянул.

После этого сдерживал себя, чтобы не пользоваться ее услугами, передав томящееся по непонятному наслаждению ее тело коллеге — Никите Дикому, самцу-гиганту, набрасывающему на все, что шевелится. Кажется, они так и совокуплялись до самого ее отъезда из города.

И тут появилась эта женщина, Ясенева, с букетом проблем, болезней и привязанностей. Она была очень приятна, притягательна, при этом — светла и чиста, только глаза светились опасно проницательным умом. Хотелось отмечать все, что в ней обнаруживаешь, словами не будничными, не затертыми. Хотелось соответствовать ее свежести и благоуханию. Этого можно было достичь, только причастившись от нее, приняв в ней участие.

Во время приема Ясеневой о Тли он вспомнил случайно, просто потому что пациентка преподнесла ему в благодарность за внимательное отношение книгу своего кумира. Она немного рассказала о нем и о книге, чтобы пробудить в Дебрякове читательский интерес, но было в ее рассказе что-то еще. Пожалуй, тогда он и распознал, в чем причина ее бессонниц, обнаженных нервов, но углубляться в тему не стал — побоялся потерять доверие, насторожить ее. А может, заподозрил, что это банальная мужская ревность толкает его на ложные выводы.

Оформляя направление в стационар отделения неврозов областной клинической больницы, элитное и труднодоступное по тем временам, Дебряков ободрял приятную пациентку:

— Лечение там необременительное. Отоспитесь, отдохнете, и все пройдет. А вот об этом человеке, — постучал по подаренной книге, — забудьте. Выкиньте его из головы. Кажется мне, он не стоит вашего внимания.

В отделении, куда она помчалась на следующий же день, несмотря на то что на него выпадала годовщина их с мужем бракосочетания, ее встретила сама заведующая.

— Ясенева? Вы не жена ли Павла Семеновича из Института Земли? — спросила, высоко подняв брови.

— Да, — ответила пораженная Дарья Петровна, которая уже тогда была популярна и известна более мужа, хоть он и состоял в руководстве единственного в городе института, подотчетного Академии наук. Институт занимался не проблемами земли, а проблемами Земли, вел сугубо теоретические исследования, многие его темы были закрытыми. Поэтому о нем знали не все. — Откуда вы знаете сотрудников этого института? — удивилась она в свою очередь.

— А мой муж тоже там работает. В одном из отделов, — уточнила Гоголева, подчеркивая дистанцию между заместителем директора и рядовым сотрудником.

Побеседовав несколько раз, они подружились, найдя много общего в характерах и женских судьбах: обе не имели детей, очень любили и баловали неприспособленных к жизни, далеких от будничных забот, кабинетных мужей, были добытчицами в своих семьях, обеспечивая их дополнительными доходами от приработков.