Убить звезду

Уже летит из Франции Жерар Депардье. Вчера приехал Эрик Робертс, а завтра прибудет Сильвия Кристель, незабвенная Эммануэль, мечта всех мужчин постсоветского пространства. Хитер Батя, ох хитер. Понимает, что я на все пойду, лишь бы отвести угрозу от гостей «Кинотавра».

— Марк Григорьевич, не могу дозвониться до Швыдкого, — секретарша ставит передо мной чашку кофе. — Мобильный не отвечает, в секретариате говорят — занят. Что делать?

— Сухари сушить, — бурчу я, прикрывая глаза. — Кофе холодный, ты в курсе? Звони в банк «Просвещение». Срочно.

— Алексей Сергеевич вчера улетел на сафари в Кению, — сообщает мне помощница Вартаняна.

— И как с ним связаться? Он очень нужен.

— В ближайшие несколько дней никак. Если сам выйдет на связь, я передам, что вы звонили.

Кения, сафари — чепуха это все. Предлог, чтобы не разговаривать со мной. Похоже, Батя и правда дал отмашку, хочет выбить из меня деньги любым способом и не церемониться.

— Да там столько бабок в тюнинг угрохано! Ей дай волю, она на открытие придет в чем мать родила! — донеслось из приемной.

В кабинет вошла Неля, пресс-секретарь «Кинотавра». Она — кладезь информации, знает все обо всех.

— Утро доброе, Марк Григорьевич! Как вы, нормально? Слушайте, не могу дозвониться до помощника Швыдкого.

А у меня журналисты с телевидения, я должна им назначить время для интервью.

— Неля, Швыдкой не приедет.

На секунду она замолчала, потом нервно ответила:

— Ладно, скажу им, что все встречи после открытия.

— Ты не поняла. Он вообще не приедет.

Я протянул телеграмму.

— А кто же будет вести церемонию? — растерянно спросила Неля.

Хороший вопрос. Очень хороший.

— Марк, два дня осталось, — в глазах Нели паника. — Надо срочно что-то делать.

Секретарша снова просунула голову в дверь: «Марк Григорьевич, я совсем забыла, вас наш Народный разыскивал.

Говорил, что-то важное».

— Вот он и проведет, — сказал я, тяжело поднимаясь со стула. — Раз у нас безвыходная ситуация.

— Ну-ну, — буркнула Неля.

Чувствуя, как закипает в груди раздражение, я вышел в холл и сразу увидел Народного.

— У нас проблемы, — протянул ему телеграмму от Швыдкого. Но он словно не услышал.

— Погоди. Тут вот какое дело: один мой знакомый, очень полезный человечек, позвонил сегодня утром и попросился на «Кинотавр».

Я, конечно, пригласил — за счет фестиваля.

Я молча смотрел на него, мысленно подсчитывая, сколько денег мы уже угрохали на таких вот «полезных человечков».

— Владелец водочного бренда. Очень влиятельный.

— Алик, он мог бы и сам оплатить свое пребывание. Ты же знаешь, у нас каждая копейка на счету.

— Марк, давай не будем, а? Этого человека надо уважить.

Жадноват Народный, ох жадноват. Ни рубля в Сочи не тратит: единственный в гостинице «люкс» за девятьсот долларов в сутки ему оплачивает «Кинотавр». Приемы, устраиваемые в этом самом «люксе» для полезных Народному людей, — тоже.

Нет, время от времени он делится со мной деньгами, которые щедро дают ему «поклонники таланта». Но эти суммы не покрывают даже ресторанных счетов Народного.

— Марк, это должен быть хороший номер.

— Ну так, может, уступишь ему свой «люкс»? — вырвалось у меня.

— Не смешно. Двенадцатый этаж с видом на море. Ну не жмись.

— Ладно, сделаем.

Услышав, что хотел, Народный собрался уходить.

— Алик, подожди. Номер будет, но у нас проблема посерьезней. Швыдкой не приедет.

Фото: ИТАР-ТАСС

Народный поднял брови: мол, ну и что?

— Ты понимаешь, что Мишин отказ — это практически официальное заявление, что больше мы от Министерства культуры не получим ни копейки? По твоей, между прочим, милости.

— А я при чем? — изумился Алик.

— Потому что Швыдкой обиделся на твою речь на московской пресс-конференции по поводу предстоящего «Кинотавра»! — взорвался я. — За каким чертом было трогать Аллу Сурикову?

— Я всего лишь удивился, что министерство дает фестивалю «Улыбнись, Россия!» столько же денег, сколько и «Кинотавру», — высокомерно ответил Народный. — А идет он четыре дня: открытие, празднование дня рождения мадам Суриковой, закрытие.

Все!

— Сурикова — теща зама Швыдкого. И ты об этом прекрасно знаешь. Зачем было дразнить гусей? Что мы теперь будем делать?

Народный широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

— Ну, перестань. Чтобы ты да не нашел выход! Марк, ну я же тебя не первый год знаю. Все будет хорошо.

— Он должен был открывать фестиваль!

Алик демонстративно посмотрел на часы.

— Да ты только свистни, к тебе очередь выстроится. Вон сколько народу, проведет кто-нибудь. Извини, я побегу. Обещал встретиться с одним важным человеком.

— Нет, постой. Не буду я никого искать. Ты меня лишил ведущего — вот сам и проведи открытие. Уж будь так добр.

— Я? — Алик посмотрел на меня так, словно я произнес нечто непристойное. — Марк, я лицо фестиваля, а не шоумен. Уволь меня от этого...

Ответить я не успел — к нам подошла его невестка Олеся. Она явно была чем-то взволнована: «Вы срочно нужны. Кирилл опять...»

Народный осек ее взглядом, повернулся ко мне и сказал:

— Сын чем-то отравился вчера. Прости, Марк, семья — святое.

И почти бегом бросился к лифтам. Олеся, вся поникшая, пошла следом.

В душе шевельнулось сочувствие.