Убитая монета

Для сравнения приводилась интерактивная ссылка на сайт, посвященный сокровищам, обнаруженным среди обломков пиратского корабля «Уида Гэлли». Этот парусник поначалу занимался перевозкой из Африки чернокожих рабов, но потом его захватил Черный Сэм Беллами, дополнительно вооружил и приспособил к морскому разбою. В конце концов, корабль попал в шторм и затонул в 1717 году у полуострова Кейп Код вместе с почти всей командой — и с грузом, стоимость которого составляет сейчас не менее восьми миллионов долларов. Между прочим, помимо четырех с половиной тонн реалов, песо и других золотых драгоценностей, на борту было найдено много катушек свинца, который имел для пиратов большое значение…

— Молодой человек!

В свои шестьдесят с лишним лет адвокат Виноградов давно не слышал подобного обращения, и даже не сразу сообразил, что это относится к нему.

— Это не вы обронили?

Вопрос прозвучал по-русски, но с каким-то достаточно необычным акцентом, в котором угадывались одновременно и европейские, и одесские нотки.

— Нет, наверное…

Мужчина, который стоял совсем рядом, выглядел значительно старше Владимира Александровича. Однако его точный возраст определить было сложно, как у большинства состоятельных западных стариков, которые тратят на собственное здоровье приличные деньги и постоянно следят за собой — что-то около восьмидесяти, с погрешностью лет на пять в обе стороны. Он был не то загорелый, не то просто смуглый по праву рождения, с коротко подстриженными седыми волосами и белоснежной улыбкой, которая вполне могла бы послужить рекламой клиники зубного протезирования.

— А вы посмотрите внимательнее…

Старик протянул руку, и адвокат Виноградов непроизвольно подставил ладонь, в которой сразу же оказался совершенно обычный на первый взгляд рубль «Банка России». Две тысячи пятнадцатый год, орел… Владимир Александрович автоматически перевернул монету, но еще до того, как увидел на ее обратной стороне точно такое же изображение, догадался, что это такое…

— Да, конечно, это не ваша монета, господин Виноградов, — кивнул собеседник. — Просто у меня неким образом оказалась точно такая же.

— Леонид Борисович?

— Всегда знал, что вы быстро соображаете, — сверкнул дорогими протезами Леверман.

— Или все-таки, предпочитаете, чтобы я называл вас господин Гильман?

— Называйте меня просто — сеньор Донато… Абрахам Донато. Я теперь, если что, сефард, понимаете.

— Кто? — Не разобрал адвокат.

— Сефард. Неужели не слышали?

— Нет, ну, что-то такое…

— Как известно, во время Второй мировой войны испанцы в Холокосте не участвовали. Но надо же быть в европейском тренде, понимаете? Вот они и решили каяться не за генерала Франко, а за королеву Изабеллу, которая когда-то, в 1492 году, изгнала с территории Испании и ограбила подчистую всех евреев, которые отказались принять христианство. А евреи проживали здесь, между прочим, со времен античности, об этом есть упоминание даже в Ветхом Завете… Короче, в итоге королевство покинули примерно триста тысяч иудеев, кто-то еще перекрестился в католики, а кого-то просто сожгли на костре. В 1968 году, кажется, правительство объявило указ Изабеллы Кастильской об изгнании евреев недействительным, а потом и король Хуан Карлос признал его потерявшим силу. Но еще важнее, что лет семь или восемь назад Испания приняла закон, по которому потомки пострадавших могут получить испанское гражданство в упрощенном порядке. Существует даже список из пяти с лишним тысяч подходящих еврейских фамилий… ну, вот и я теперь стал — сеньор Абрахам Донато, потомственный сефард.

— А документы?

— Молодой человек, нужные документы всегда и везде делают двумя способами.

— Какими?

— Либо долго и бесплатно, либо дорого и быстро… — Леверман, которого мысленно так продолжал называть про себя адвокат Виноградов, опять широко улыбнулся:

— А что такого? Очень модная тема, понимаете. В последние годы в Испании все подряд ищут у себя еврейские корни. Сам герцог Альба, художник Пабло Пикассо, Сервантес… Говорят, что даже магнат Гусинский именно таким образом смог получить испанский паспорт. Вам не надо, кстати? Могу организовать, как своему человеку, по разумной цене…

— Спасибо, я обязательно буду иметь в виду.

— Очень хороший ответ, — похвалил Леверман. — Считается, что нумизматика — занятие чисто еврейское, хотя… А вы точно не из наших? Странно… такой толковый парень, и даже немного похожи…

— Как написал когда-то вождь мирового пролетариата товарищ Ленин: «Русский умник почти всегда еврей», — поджал плечами Владимир Александрович. — Я адвокат.

— Да, тогда это, конечно…

— Приглашение в ящик мне положили от вас?

— Ну, здесь интересно ведь, правда? Я наблюдал сейчас со стороны, вам понравилось…

— Как вы меня нашли?

— Ну, главное, чтобы злые люди не нашли меня, — Леверман неожиданно повернулся к витрине аквариума, за которой, на дне, среди водорослей и живых рыбок, матово, но достаточно ярко, отсвечивала россыпь золотых дублонов: