Убитая монета

С точки зрения настоящего нумизмата, эти десятки с портретом последнего императора никакого интереса не представляли, но даже известный коллекционер Леонид Леверман не сумел удержаться и прикупил себе некоторое количество таких монет «на черный день». Чем только, собственно, это самый «черный день» для себя и приблизил. Продавец оказался подставной, так что оперативники КГБ очень быстро реализовали разработку и провели задержание. А потом все прошло, как обычно: уголовное дело, обыск, недолгое следствие, суд…

Предложение о сотрудничестве Леверман получил еще в следственном изоляторе и отказываться от него посчитал неразумным. В результате, он не только получил срок ниже низшего, но и на свободу вышел с чистой совестью и со вполне определенными перспективами. Гражданин Леверман почти беспрепятственно получил разрешение на выезд за границу – хотя семья Леонида Борисовича, в лице русской жены и их общей дочери, пока оставлена была в Союзе. Разумеется, с перспективой воссоединения спустя некоторое время.

Леверман выехал из страны по израильской визе, но через какое-то время открыл в столице Австрии небольшой нумизматический магазинчик. Для начала и на развитие бизнеса ему было разрешено тихо вывезти за границу свое обширное собрание монет – причем, не только тех, что следователи так и не нашли, но даже часть коллекции, которая числилась конфискованной по уголовному делу.

– А потом Контора еще много лет подряд передавала ему разное золото. В основном, так сказать, условно «верхний средний класс». Относительно дорогой, но доступный материал – не раритеты, но и не просто рядовое золото, которое надо перетаскать чемоданы, чтобы заработать что-то существенное. Зато в распоряжении Левермана было представлено все. Два рубля Петра Первого и, например, червонцы Елизаветы Петровны – пусть далеко не в идеальной сохранности, но были даже такие, на которых стоит не только год, но и месяц, а то и день их чеканки. Тиражные золотые монеты Екатерины Великой, Павла, Александра I и Александра II, Николая Первого… или вот еще, помню, полный набор пятирублевых монет Александра III в идеальном состоянии, такой же полный набор Николая II – пять, семь с половиной, десять, пятнадцать рублей… Да, монеты не слишком высокой стоимости. Но все же с большой премией к металлу – они компактнее, поэтому небольшой кошелек или альбомчик может стоить немало.

Виноградов как-то незаметно для себя тронулся с места и вырулил с парковки на широкий проезд:

– Паша, а ты уверен, что мне это надо знать?

– У Левермана точно был гроссбух… или что-то в этом роде.

– Домашний каталог? – Владимир Александрович припомнил записи, которые на днях увидел в магазине.

– Нет. То, что он привез в Россию после возвращения, и что сейчас хранится у госпожи Леверман, мы, конечно, внимательно изучили. Но там описана только небольшая часть коллекции. В основном, серебро, совсем мало платины и практически нет золотых монет, – Белкин поправил ремень безопасности:

– Чтобы ты понимал, Володя… Контора в свое время передала ему даже не коллекцию, а целый склад нумизматической торговли. Но вот на некоторые самые дорогие и редкие монеты карточек в каталоге просто не оказалось. И это выяснили, к сожалению, только после убийства Левермана.

Виноградов дождался зеленого сигнала светофора и повернул по стрелке.

– Хотя на некоторых своих карточках он отмечал продажную цену и дорогих монет. В долларах, или в швейцарских франках, потому что никакого евро тогда еще в проекте не было. И, естественно, цены покупки монет Леверман не записывал. Но должен же он был где-то вести, сколько и на что потратил…

– Да, а главное, сколько, чего и на какую сумму получил от государевой казны? – понимающе усмехнулся Владимир Александрович. – Как нас учили на политэкономии, социализм – это строгий учет и контроль!

Подполковник разведки на пенсии сделал вид, что слышит иронии в голосе адвоката:

– Общая сумма должна была складываться из отдельных сумм за монету или за группу монет. Случалось, что для него покупали целые коллекции. Но если наши специалисты подбирали золото для Левермана в СССР, то цены тут и на западе на одни и те же монеты тогда были совсем разные. В Советском Союзе официального рынка на них не было, и цен быть не могло. Леверман должен был продавать все по тем ценам, которые были там. Есть сведения, что он продавал монеты и оптом. Тысяча рублевиков, к примеру…

– Слушай, Павел, – задумался Виноградов. – Наверняка в его коллекции были и по-настоящему редкие экземпляры? С какими-нибудь особенными приметами?

– Ты о чем это? – В свою очередь, удивился Белкин.

– Вот, например, – продемонстрировал, в свою очередь, осведомленность адвокат, – некоторое, особо ценное, серебро у Левермана было со значками графа Гуттен-Чапского. Возьми каталог весеннего аукциона, там есть один такой «Антоныч»…

– Сейчас я тебе точно не скажу, надо посмотреть… – полез в карман Паша Белкин, как-то незаметно превратившийся в Павла Олеговича. – Вот, держи! Только не перепутай, пожалуйста, и не потеряй.