Убитая в овечьей шерсти

«…Джон Мерривезер, прессовщик, показал, что 29 января вечером, ко времени отбоя, обе половины пресса были загружены. Пресс был набит, но не зажат. Он оставил его в этом положении. На следующее утро пресс оказался в том же положении. Обе половины были готовы к работе, верхушка в положении „на середине“. Он спрессовал шерсть, как обычно, используя храповик, не заметив ничего особенного. Как обычно, шерсть в верхней половине сжималась, пока не опустилась до уровня „на середине“. Затем тюк зашили, поставили клеймо, сложили в ряд с остальными и днем отправили всю партию вглубь страны.

Сидней Барнес, водитель грузовика, показал, что 30 января он собрал и увез партию шерсти с Маунт Мун. Артур Кларк, кладовщик, получил партию с Маунт Мун 3 февраля и оставил ее вплоть до дальнейших распоряжений… Джеймс Мак-Брайд, правительственный консультант по шерсти… 19 февраля почувствовал запах, но приписал его дохлой крысе… Сэмюэль Джозеф, закупщик…»

Итак, круг замкнулся, подумал Аллейн и вновь набил трубку. Эти расследования на своем языке подытожили, обезличили и привели в систему то, что ему пришлось выслушать прошедшим вечером. «Совершенно очевидно», заявили протоколы спустя двадцать минут, «что скрыть тело можно было не быстрее, чем за сорок пять минут. Ставились соответствующие опыты. Шерсть необходимо было убрать из пресса. Тело надо было привести в максимально компактное положение, поместить в нижнюю часть пресса и обмотать шерстью. Затем шерсть надо было спрессовать в обеих половинах, верхнюю часть привести в положение „на середине“.

Томас Джонс, управляющий, показал, что на следующее утро он обнаружил на своей спецодежде пятна и разрывы. Он обвинил „временных“ в том, что они воспользовались его спецовкой. Они отрицали это».

Становилось очень холодно. Аллейн нашел свитер и натянул его. Дом тонул в безмолвии. Очевидно, он был таким же, когда Урсула Харм, внезапно проснувшись, услышала продолжение сна — а именно, шаги на площадке и когда Дуглас Грейс услышал удалявшиеся шаги по коридору. Было бы неплохо, устало подумал Аллейн, если бы выяснилось, что ночной злоумышленник был в обоих случаях одним и тем же лицом. Он неловко поднялся и подошел к большому платяному шкафу, который стоял впритык к противоположной стене комнаты. Отворив дверцы, он увидел свою одежду, аккуратно развешенную на плечиках. Снова бесценный Маркинс. Именно здесь, за шкафом, спрятанный под тремя сложенными половиками, был найден чемодан Флоренс Рубрик, уложенный для путешествия на север, которое так и не состоялось. Его обнаружила Теренция Линн спустя три дня после вечера в саду. Кошелек с деньгами и официальными пропусками нашли в ящике туалетного столика. Может быть, ради этого и приходил ночной визитер? Чтобы спрятать чемодан и кошелек? И, может быть, именно тогда он обронил клочок шерсти? С ботинка, который утаптывал овечьи завитки над головой убитой Флосси Рубрик? Да, подумал Аллейн, все было проделано аккуратно и стремительно. Удар по голове, достаточно сильный, чтобы оглушить, но не настолько зверский, чтобы превратить ее в кровавое месиво. Удушение, затем устранение тела. Очень хладнокровно и дерзко. Рискованно, но тщательно продумано и вполне результативно. Самую трудную часть задачи выполнили другие люди. Аллейн размышлял. О чем думал убийца, когда на следующее утро пришли стригали, когда прессовщик, в свой черед, бросил очередной груз на рычаг храповика и утрамбованная шерсть из верхней половины пресса перешла в нижнюю? Мог ли убийца быть уверенным, что в этот момент не последует никаких вздутий, никаких пятен? А когда пришло время поднять тюк на крюке, чтобы закинуть его в ожидавший грузовик? Ее вес? Она была очень хрупкого сложения, и все же, и все же… Он вернулся к протоколам.

«Судебно-медицинские эксперты придерживаются мнения, что тело связали не позднее чем через шесть часов с момента смерти, так как затвердение мышц сделало бы этот процесс невозможным. Они уточняют, что в данных условиях, а именно: определенная температура, отсутствие сильных физических движений перед смертью, затвердение мышц должно было наступить быстро».

Терпение, подумал Аллейн. Предположим, что это был мужчина. Мог ли убийца Флоренс Рубрик, уверенный, что его не потревожат, завершать свою ужасную работу, когда люди еще не спали? Стригали ушли, но ведь оставались семейство Джонсов, и Маркинс, и Элберт Блек. Разве свет в окнах овчарни мог не возбудить их любопытства? Или окна были затемнены? Видимо, нет, так как Урсула Харм утверждает, что в овчарне было темно, когда она искала свою опекуншу.