Убивая Еву

Саймон наклоняется вперед, его бежевый льняной пиджак сложен на коленях.

– Не знаю. В последнее время столько всего странного происходит.

– Она где-то там, – полушепотом произносит Ева. – Наша Черная роза.

– Мы не можем знать наверняка, что хакера замочила именно она.

– Нет, точно она.

– Допустим. Зачем ей торчать здесь дальше?

– А ты не догадываешься?

– Нет. Честно скажу, не догадываюсь.

– Из-за меня, Саймон. Она ждет меня.

– Ты, кажется, реально начинаешь бредить. Списываю это на джетлаг.

– Вот увидишь.

Он закрывает глаза. Через пять минут они приезжают в отель.

Лишь оказавшись в номере – функциональном помещении, чьи белые с металлическим отливом стены украшает лишь старый календарь, – она позволяет себе мысли о Нико. Их телефонный разговор после ухода Эдвардса вышел ужасным. Ей не составило бы труда сочинить какую-нибудь легенду, но она не могла заставить себя лгать и поэтому просто сказала, что уезжает на пару дней. Он выслушал ее, сказал «Ясно» и отключился. Он представления не имеет ни где она, ни когда вернется. Ева глядит в окно. Там улица, а за ней – темные отблески воды. Несколько плавучих домов с тусклыми огоньками.

Она любит Нико, но причиняет ему боль, и это тем мучительней, что, несмотря на всю его мудрость, весь его жизненный опыт, она все равно волей-неволей чувствует себя его защитницей. Защищает от правды о себе. От той части себя, о чьем существовании он знает, но куда предпочитает не углубляться. Той части, где всецело царит женщина, за которой Ева охотится, и темный, искаженный мир, в котором эта женщина живет.

– Они остановились в отеле «Морская птица» на Сучжоу Крик, – говорит Константин. – Приехали прошлой ночью.

Вилланель кивает. Они сидят в квартире на десятом этаже во Французской концессии. На столике между ними – бутылка минеральной воды «Тибетский ледник», два стакана и пачка сигарет «Космос».

– А это значит, что они здесь неофициально, – продолжает Константин. – По шанхайским меркам, «Морская птица» – грязная дыра.

Вилланель смотрит в окно, на бледный блеск неба.

– Зачем, по-твоему, они приехали?

– Мы оба знаем зачем. Как я тебе говорил еще тогда, эта Поластри после смерти Кедрина расспрашивала людей в Лондоне. Если она здесь, значит, все связала правильно.

– И, значит, она умна. Или ей везет. В любом случае мне нужно внимательнее к ней приглядеться.

– Нет. Это рискованно. Я почти убежден, что у Поластри нет ни малейшего представления о том, что происходит, но из этого не следует, что она не опасна. Предоставь ее мне, а сама возвращайся в Париж. С этой операцией пора заканчивать. Хакер мертв, и тебе надо исчезнуть.

– Не могу.

Его лицо твердеет.

– Я не так себе представляю наши отношения. И не хочу, чтобы каждый приказ становился предметом обсуждений.

– Знаю. Ты хочешь, чтобы я была твоей куклой-убийцей. Чтобы можно было ключиком меня завести, указать на цель, бах-бах – и назад в коробку. – Она смотрит ему в глаза. – Извини, но у меня теперь другой принцип действия.

– Вижу. И какой же?

– Я теперь функционирую как разумное, чувствующее человеческое существо.

Он смотрит в сторону.

– Ради бога, Вилланель, не говори мне о чувствах. Ты выше этого. Мы выше этого.

– А мы выше?

– Да. Мы видим мир таким, какой он есть. Это место, где действует лишь один закон: выжить. И ты выживаешь во вполне комфортных условиях, верно?

– Может быть.

– А все почему? Потому что ты – если не считать парочки безрассудных эпизодов – подчинялась правилам. Помнишь, что я говорил тебе в Лондоне?

Она раздраженно отводит взгляд.

– Что я всегда в опасности. И не должна доверять никому.

– Именно. Если помнить об этом, все будет прекрасно. Если забыть, тебя поимеют. – Он тянется за сигаретой. – Если забыть, поимеют нас всех.

Нахмурившись, Вилланель направляется к балкону и открывает дверь. Комната наполняется влажным воздухом.

– Боишься за свое здоровье? – закуривая, спрашивает Константин. – Мне всегда казалось, что пуля в затылке – куда более серьезная проблема для здоровья.

Она смотрит на него. Едкий табачный запах напоминает об их первых днях. В России он выкуривал не меньше пачки в день.

– И кто же меня застрелит? Ева Поластри? Сомневаюсь.

– Ты должна мне верить, Вилланель, ее люди убьют тебя не раздумывая. Одно слово Поластри Эдвардсу, и МИ-6 вышлет Отряд Е. Вот поэтому тебе нужно сматываться сейчас же. Шанхай – большой город, если ты китаец, а если нет, то это мелкий городишко. Ты можешь наткнуться на нее в любой момент.

– Не волнуйся, не наткнусь. Но я знаю, как до нее добраться. И, возможно, выяснить, что ей известно.

– Серьезно? – Выпущенный изо рта дым уплывает в теплом ветерке. – Не будешь ли так любезна пояснить?

После объяснений он долго сидит молча.

– Слишком опасно, – наконец произносит он. – Слишком много непредсказуемых факторов. Мы рискуем привлечь нежелательное внимание.

– Ты однажды сказал мне, что подобные операции – твоя специальность. – Она испытующе смотрит на него. – Ты сказал: страх, секс и деньги. Три великих аргумента.

– Слишком опасно, – повторяет он.

Она отводит взгляд в сторону.