Убивая Еву

Несмотря на внешнюю заброшенность, Девер продолжает активно функционировать как совершенно секретный правительственный объект. Кроме всего прочего, он служит базой Отряда Е, спецподразделения, чья задача – проведение автономных операций, в которых разведслужбы якобы не замешаны.

Показав на въезде удостоверение, Ричард Эдвардс паркует свой тридцатилетний «Мерседес» на потрескавшейся термакадамовой площадке. Если не считать пары охранников, неторопливо патрулирующих станцию по периметру, она выглядит абсолютно безлюдной. Пройдя мимо главного административного блока, Ричард входит в низкое здание без окон. Он спускается в подземный тир и застает там Еву, занятую разборкой пистолета «глок-19» под пристальным оком здешнего оружейника Кэлама Денниса.

– Ну, как у нас дела? – интересуется он, когда затвор, пружина, ствол, рамка и магазин уже аккуратно разложены на специальном коврике.

– Почти отлично, – откликается Кэлам.

Ева неподвижно смотрит в глубь тира.

– Можно я еще раз попробую, последний?

– Конечно, – отвечает Кэлам, протягивая Ричарду шумозащитные наушники.

– По вашей команде! – говорит Ева, тоже надевая наушники.

Кэлам что-то набирает в лэптопе, нажимает клавишу ввода, и тир погружается в темноту.

В течение следующих пятнадцати секунд слышно лишь, как дуют вентиляторы и позвякивает металл собираемого Евой «глока». Затем в дальнем конце тира на пару мгновений подсвечивается мишень – человеческий торс, и Ева совершает два выстрела – вспышки отчетливо видны в темноте. Еще четыре стратегические мишени получают по сдвоенному выстрелу каждая. Финальная мишень движется из стороны в сторону, и Ева быстро выпускает в нее пять последних пуль.

– Что ж… – произносит Кэлам, с легкой улыбкой опуская бинокль. – Сегодня явно не его день.

Через час Ева провожает Ричарда к машине. Ее волосы темнеют от моросящего дождя.

– Ты не обязана всем этим заниматься, – говорит он. – По идее, я должен снять тебя с расследования. И определить на официальную должность.

– Поздно, Ричард. Эта женщина убила Саймона, и теперь я ее найду.

– Ты не можешь быть уверена. В полицейском докладе говорится, что это наверняка дело рук Триады, и нам известно, что Джейни Лу, с которой развлекался Саймон, имеет связи с организованной преступностью.

– Ричард, умоляю, не держи меня за идиотку, Триада не мочит туристов. Эта сучка убила Саймона так же, как Кедрина и остальных. Я видела его тело, он был почти обезглавлен.

Эдвардс отпирает машину. Пару секунд стоит, опустив голову.

– Ева, пообещай мне одну вещь. Если ты найдешь ее, то не станешь подходить к ней даже близко. Я серьезно говорю.

Она отводит в сторону лишенный выражения взгляд.

– И это оружие, на ношении которого ты настаиваешь. Не думай, что если пару раз прилично отстрелялась в тире, то можешь идти на самостоятельный риск. Это не так.

– Ричард, эти десять дней в Девере я провела именно потому, что она знает обо мне все. Убийство Саймона было посланием лично мне. Она заявила: я могу убрать тебя или людей, которые тебе небезразличны, тогда, б…дь, когда захочу… – Ева похлопывает по висящей на боку кобуре. – Я увидела, на что она способна, и мне надо быть начеку, только и всего.

Он качает головой.

– Мне вообще не следовало тебя впутывать. Это была огромная ошибка.

– Но я уже впуталась. И сейчас единственный способ раз и навсегда покончить с этим – разыскать ее и уничтожить. Так что позволь мне продолжать.

Она шагает обратно в тир. Ричард провожает ее взглядом, потом садится в «Мерседес», включает зажигание вместе с дворниками, и машина трогается с места.

Глава 4

Вилланель пробуждается посреди теплого клубка тел. На краю кровати лежит на животе Анна-Лаура, ее волосы – вихрь медового цвета, загорелая рука – плашмя поперек груди Кима. В отличие от Анны-Лауры, которая вся состоит из расслабленных изгибов, Ким даже во сне по-рысьи изящен. Его худощавое утонченное лицо указывает на франко-вьетнамское происхождение, руки и ноги – цвета слоновой кости, и в утреннем свете их мускулатура вырисовывается особенно четко.

Отделившись от них, Вилланель направляется в ванную и принимает душ. Потом, оставаясь обнаженной, бесшумно идет в кухню-столовую, засыпает в кофейник смесь «На Лазурном берегу» из «Эдьяра» и включает керамическую конфорку. Стеклянная дверь в конце кухни ведет на небольшую террасу, и Вилланель ненадолго выходит на воздух. Сейчас сентябрь, и Париж лучится светом умирающего лета. Горизонт покрыт бледной дымкой, на соседней крыше воркуют голуби, а с рю де Вожирар шестью этажами ниже доносится приглушенный рокот уличного движения.