Убивая время

– По совести говоря, мне всегда было плевать на тебя. Когда твоя мать умерла, я подумала: “Ну, и слава Богу”. Так она меня раздражала. Я тогда еще не знала, что мне придется о тебе заботиться. Эти полгода обернулись для меня сущим адом.

Язвительные нотки, прозвучавшие в конце предложения, настолько развеселили посетителя, что он запрокинул голову назад и громко рассмеялся. Его острый подбородок дергался в такт бурлению, извлекаемому из горла, и напоминал кваканье старой жабы на болоте.

– Нет, неправда! Я не думала так!

Энн приподнялась на подушках, забыв о болезни, снедающей ее день за днем, и яростно уставилась на посетителя. Пришедший не мог быть Эриком, ее чудесным Эриком, которого она знала. Эрик был добрым мальчиком, всегда послушным и спокойным. Он вырос хорошим человеком, стал ученым, обзавелся женой… Нет, это точно был не он.

– Кто ты?

– Можете называть меня Джек.

Мужчина вытер слезинку в углу глаза и опустил голову. По плечам Энн пробежал холодок. Она пожалела, что лежит в одиночной палате и что рядом нет медсестры. Пронеслась мысль нажать экстренную кнопку.

– Что тебе нужно от старой больной женщины?

– Ничего. Это вы нуждаетесь во мне.

Джек поднялся, подошел к датчикам с медицинскими показателями. Они равномерно и успокаивающе тикали, отсчитывая время. Джек усмехнулся и щелкнул кнопку записи.

– Уходите! – Энн прижалась лопатками к стене, с трудом сев. – Оставьте меня в покое!

Повернув голову вполоборота, мужчина скосился на нее и напоказ щелкнул выключателем. Хриплый голос Энн надрывно прокричал:

– Не оставляйте меня одну! Пожалуйста! Я не хочу умереть в одиночестве, мне так страшно!

Энн потеряла дар речи. Джек задумчиво стукнул пальцем по экрану – один из параметров сбился. Пульс участился. Энн приложила ладонь к груди и опустила взгляд на больничное покрывало. Машинально она подтянула его вверх, оголив узкие ступни, покрытые темными пятнами. Синяки расползлись по коже уродливыми пятнами, кое-где обратившись в пролежни. Энн крепко зажмурилась, принявшись повторять:

– Это все неправда… Этого не существует…

– Но я существую.

Джек ухватил двумя пальцами трубку капельницы и сжал ее. Жидкость, медленно поступавшая к телу, прекратила бег. Энн зашипела:

– Иди к черту, кто бы ты ни был. Ты меня не обманешь. Не знаю, что тебе нужно, у меня все равно ничего нет. Наследство? Ха! Да я бедна как церковная мышь! Друзей не осталось, родственников – один неблагодарный племянник. А я его кормила, содержала!.. Что бы ты ни хотел, ничего ты не получишь.

Она выплюнула слова отрывисто, слюна капнула на ворот больничного халата. Джек опять рассмеялся. При этом его вставные зубы щелкали, как удила лошади, когда та отказывалась идти вперед. Монотонно заговорила Энн из диктофона:

– Я копила на черный день, и он наступил. Меня отвезли в Швейцарию к лучшим врачам, но даже они не смогли ничего сделать. Я пережила три операции, одна из них на сердце, только зря. Я умираю, я это знаю. Я прожила жизнь как хотела, но я жалею о многом. Я бы хотела все исправить. К чему мне деньги, если за них я не могу купить счастье и здоровье? Я покупала за них любовь, она оказалась насквозь фальшивой. Если бы я могла, я бы хотела увидеть Эрика в последний раз. Я бы хотела извиниться перед ним…

– Прекрати! – Энн закричала, зажав ладонями уши. – Хватит! Остановись!

Ее плечи зашлись мелкой дрожью. Она заплакала, низко опустив подбородок. Рыдания рождались в самой ее груди и выходили наружу с тугим гулом. Внутри нее что-то безнадежно сломалось, и она совершенно не знала, как это починить. А механический голос из динамика продолжал:

– Я бы хотела, чтобы меня любили. Теперь я понимаю. Я вспоминаю, как ценила меня сестра, как она заботилась обо мне. Она всегда была рядом, поддерживала меня в трудную минуту. Я принимала это как должное. Я думала, так будет всегда. Я смотрела на нее свысока, но когда она умерла, лишь тогда я поняла, как много она для меня значила. Без нее в мире стало пусто. Лишь она одна действительно беспокоилась обо мне, только она. В память о ней я должна была заботиться об Эрике, подарить ему то, чего я оказалась лишена. Он слишком рано познал горечь утраты…

Энн закрыла ладонями голову. Крупные слезы падали с ее носа, мешались с соплями. Она утирала их рукавом, но они все продолжали течь, пока рубашка окончательно не промокла.

– Это не так, – словно в беспамятстве прошептала Энн, – я любила Эрика, я заботилась о нем.

– Чтоб он сдох, маленький паршивец, – ответил диктофон, – он забрал у меня любимую сестру. Я так и не смогла простить его за то, что она любила его больше, чем меня.

Опустив руки, Энн упала на подушки. Ее взор коснулся идеально-выхолощенного больничного потолка. Он был полностью серый без единого черного или белого пятна. Ничто в нем не выделялось.

– Зачем ты пришел, Джек?

– Ты хотела убить время.

Он вновь подошел. Энн всмотрелась в морщинистое загорелое лицо, сощуренные глаза. Робко сжала крепкую поджарую ладонь.

– Бог ли ты, дьявол ли ты, я не знаю. Дай мне взглянуть на тебя.

– Мои дни сочтены. Я хочу умереть без сомнений, – вторил ей динамик.