Убивающий взглядом

А Данил молча смотрел на чужое детство. Его самого никогда не фотографировали, только на документы, может быть, когда-то давно, только все не вспомнишь.

Они заболтались до самого вечера. Потом Данила и Галию проводили в их комнаты, в разные, но рядом, через стенку. Галия у себя сразу закрылась на задвижку, а Данил так и оставил дверь открытой, заснув сразу же, как сбросил одежду.

Утром у них было много дел. Ирина Яковлевна вручила Данилу банковскую книжку на предъявителя, а Галие — доверенность на дом, отпустила повара, горничную и охранника, дав им, кроме щедрой компенсации еще и подарки, потом проверила замки и сигнализацию, отдала все ключи Галие и, посадив всех собак в «Вольво», они поехали на Ваганьковское кладбище.

Надгробья министров, артистов и писателей, а теперь еще современной смеси бизнесменов и бандитов возвышались над кустами еще цветущих роз и деревьев, роняющих желтые листья на мрамор.

Памятники отцу и сыну Титовым стояли рядом.

— Я для себя место оставила и — вот, опередил.

Данил молчал, опустив голову. Галия тоже молчала.

— Видишь, Валерочка, все вышло, как ты хотел. Данил жил у нас. Теперь мне нужно уезжать. Мы скоро встретимся, родной и будем опять все вместе.

Когда уходили от могил, Ирина Яковлевна отстала и догнала Данилу с Галией только возле машины. Она, запыхавшись, закрывала сумочку, и по глазам ее было видно, что она плакала.

— У нас еще есть время. Данил, где похоронена твоя мама?

— Не здесь.

— Я забыла. Ты же не москвич.

— Мы жили в поселке. Там кладбище.

— В два часа уложимся?

— Должны.

— Тогда поехали. Не сердись, Галочка, это последняя дань прошлому. В Милане все будет по твоему.

Галия только кивнула. Данил раскрыл дверцу перед женщиной, и сам сел за руль. Галия тоже села на свое место.

— Ну вот и все, дети мои. Давай сумку, Данил, спасибо тебе.

— Куда поставить вашу машину?

— Она твоя, Данил. Все документы на нее — в бардачке.

Ирина Яковлевна, стоя перед пропускным пунктом, взяла у Данила сумку, притянула его за голову и поцеловала в лоб, потом в губы и в щеку.

— Теперь иди ты, моя девочка, — Ирина Яковлевна поцеловала и ее, но по другому, едва коснувшись губами ее щеки.

— Действительно хорошая помада, совсем не пачкает, — улыбнулась она, ласково проведя рукой по щеке Галии. — Не потеряй мои координаты. Как устроитесь, сразу звони. И про дом в Москве не забывайте, может решите вернуться когда-нибудь. Данил, не обижай девочку и будь ей хорошим мужем. За что только таким шалопаям, как ты, достаются такие хорошие девушки. Помни, Галочка, я ему, как мать, если обидит, сразу звони. Будьте счастливы. Прощайте. Галочка, Валера.

Поцеловав снова обоих и не поняв даже, что оговорилась, женщина забрала, наконец из рук Данила свою сумку, небольшую и легкую и пошла к таможеннику. Собак еще раньше запаковали в собачий ящик и увезли в багажное отделение. Проходя через металлоискатель, Ирина Яковлевна оглянулась. Данил, глядя ей вслед, поднял руку, другой притягивая к себе девушку.

— Счастья вам, — прошептала женщина, пятясь и глядя на них.

— Возвращайтесь! — искренне закричал Данил, пока она еще могла его слышать в гуле голосов. Мы устроимся, и возвращайтесь!

Женщина кивала, все пятясь и не могла ответить, крепче сжимая дрожавшие губы.

Глава 13

Пришла зима, снег лежал на земле толстым слоем и морозными ночами росли сосульки.

Новые Прудищи ничем не отличались от окраин Москвы, от какого-нибудь Бибирева. Там жили работали, строили, ломали.

Росли фирмы, лопались и снова создавались. В одной из них, в полуподвале, с небольшим клочком двора за решетчатой загородкой звенел металл, шипел резак и сварка стреляла вокруг себя огненные брызги. Там варили решетки, гаражи, двери — вообще все, что можно сварить с помощью электрической или газовой сварки.

— Дан, довольно, хватит, — хлопал по плечу сварщика высокий полный мужчина, стоя за его спиной и стараясь, чтобы искры не попала на него.

Сварщик перекрыл кран, выпрямился на корточках и поднял на голову защитное стекло маски.

Это был Данил, повзрослевший, возмужавший, с заострившимися, ставшими твердыми чертами.

— Уработался парень, вконец. Мог бы и в конторе посидеть, как совладелец.

— Мне интересно.

— Ага. А потом мужики хохочут по углам.

— В зубы им, — засмеялся Данил, вставая и совсем снимая маску. — Я уйду сегодня пораньше, хочу с женой в больницу съездить.

— А что с ней?

— Беременная.

— Вот оно. Поздравляю. Давно пора. Ставь выпивку мужикам.

— За мной не пропадет.

Данил вытащил из кармана старой кожаной куртки сигареты, достал одну и взял в зубы, доставая зажигалку. Он начал курить недавно и еще не пристрастился к никотину. А его компаньон, куривший чуть ли не с восьми лет, курил только крепкие сигареты и без фильтра. Он тоже достал из пачки сигарету и мял ее двумя пальцами, ожидая. Данил достал зажигалку, щелкнул и дал ему прикурить, потом прикурил сам.

— Пошли. А то холодно на морозе.

Данил собрался уже повернуться к двери в подвальчик, когда его компаньон спросил его:

— Что в военкомате сказали?

— Служить придется. Полтора года.

— А того… отмазка…