Убивать осознанно

Наша фирма занимала три верхних этажа пятиэтажного офисного здания семидесятых годов в центре города. На первом этаже, помимо кафе-мороженого, располагались магазин модной одежды и «Макдоналдс».

– Я буду мягкое мороженое, чикен макнаггетс и какао, – сказала Эмили, показывая на явно знакомую ей золотую букву М, когда мы проезжали мимо «Макдоналдса».

Похоже, Катарина уже не так строго придерживалась правил здорового детского питания. Я был благодарен Эмили за то, что она напомнила мне о простых человеческих потребностях.

– Хорошо, солнышко. Мы ненадолго заедем в офис, а потом в «Макдоналдс».

– А потом на озеро.

– А потом на озеро.

– Хорошо.

Подъехав к подземному гаражу, я увидел, как напротив нашего здания в пожарный проезд задом парковалась «БМВ» пятой модели, сидели в ней явно полицейские, невзрачного вида, переодетые в гражданское. Один из них незаметно держал в руке камеру и направлял ее объектив на вход в контору. Я заехал в гараж, припарковался и, взяв Эмили на руки, вошел в лифт.

Мой офис располагался на четвертом этаже, однако я вышел на третьем, где была приемная. За стойкой адвокатской конторы «Дрезен, Эркель и Даннвиц» уже двадцать лет неизменно сидел один и тот же дракон-привратник. Фрау Брегенц потратила лучшие годы своей жизни на работу секретаршей в этой конторе. И потому все чаще свои выходные она проводила именно тут. Когда-то она, несомненно, была привлекательной женщиной. И абсолютно убежденной в том, что в один прекрасный день сорвет куш благодаря своей внешности. Не догадываясь, однако, что внешность – далеко не самое главное. Тем более при полном отсутствии даже намека на обаяние. С годами уровень привлекательности сравнялся с уровнем обаяния. В сухом остатке мы получили мрачную женщину. А копившаяся годами желчь лишала ее всякой возможности понравиться кому бы то ни было. Для всех она была просто драконом-привратником.

Она посмотрела на меня, потом на Эмили. Эмили посмотрела на фрау Брегенц. И показала на нее пальцем.

– Папа, эта старушка живет здесь?

Устами младенцев глаголет истина, и в данном случае эти уста не слишком сильно ошиблись.

– Это фрау Брегенц. Фрау Брегенц заботится здесь о порядке, – попытался я сгладить ситуацию.

Фрау Брегенц с презрением окинула взглядом мой наряд: джинсы и ветровку вместо привычного костюма, сшитого на заказ.

– Насколько я понимаю, у вас сегодня нет встреч с клиентами? – спросила она.

Я глубоко вздохнул, сосредоточился на своем дыхании и проигнорировал замечание фрау Брегенц.

– Доброе утро, фрау Брегенц. Вы не видели фрау Кернер?

– Стажеры закреплены за адвокатами-партнерами, а не простыми штатными сотрудниками. К тому же я не уверена, что ваши клиенты являются подходящей компанией для молодой женщины.

Что вообще позволяет себе эта тетка? Неужели она всерьез обиделась на то, что моя дочь справедливо назвала ее старой? Я что, теперь из-за этого должен выслушивать упреки этой драконши по поводу того, что не являюсь партнером? Этим фактом, кстати, я обязан именно тому клиенту, по вине которого вынужден в свой выходной день явиться в офис. Даже будь я в прекрасном настроении, я не стал бы терпеть подобную наглость. А у меня было отвратительное настроение.

– Приберегите ваши советы для бесед на кофе-брейке и ответьте на поставленный вопрос: где фрау Кернер?! – рявкнул я на нее.

Она выпучила от испуга глаза, промямлив в итоге:

– Фрау Кернер в комнате стажеров.

Я посмотрел на Эмили и подчеркнуто спокойным тоном сказал:

– Знаешь что, солнышко, тут ты сможешь немного поиграть, договорились?

Не успела моя дочь ответить, как фрау Брегенц пришла в себя:

– Вы же знаете, что офис – это не детская площадка?!

Люди, практикующие осознанность, вдохнув и выдохнув дважды, понимают, что в этой бедной женщине говорит израненная душа, чьи потребности не принимаются в расчет. Мой тренер по осознанности совершенно ясно объяснил мне:

«Обращайте внимание не на то, что говорит ваш оппонент, а на то, что он хочет сказать. То, что вы слышите, – лишь отголоски внутреннего мира вашего оппонента. Когда вы не слушаете, а чувствуете, то даже в оскорблении с его стороны распознаете крик о помощи».

Где-то глубоко внутри фрау Брегенц пряталась женщина, не имевшая детей, с которыми можно было бы прийти в офис. Женщина, чья заработная плата составляла крошечную толику того, что получали адвокаты, для которых она из-за отсутствия у нее семьи работала в выходные. Женщина, использовавшая возложенную на нее власть, чтобы выместить на других свою обиду за неудавшуюся жизнь.