Ублюдки

– Я больше не могу, – задыхаясь, сказала она.

Личико её сморщилось, слёзы закапали по воде.

– Не плачь, – попросил он. – Не надо.

Небольшая, поднятая ветром волна, смывая слёзы, накрыла её с головой.

– Я хочу назад, – с трудом проговорила она, вынырнув и отплёвываясь. – Поплыли назад.

– Хорошо, – согласился он.

Слёзы были готовы появиться у него тоже, но ему удалось сдержаться. Мужчина ни за что не должен плакать, тем более перед женщиной.

– Поплыли, если хочешь.

Назад им было не доплыть, это он точно понимал. А самое главное, что возвращаться им некуда. В конце концов их найдут и ужас что с ними сделают. И больше они друг друга не увидят.

А зато так они уже никогда не расстанутся!..

Они повернули обратно, но она вскоре опять скрылась под водой.

На этот раз она вынырнула далеко не сразу.

– Не могу, – еле выговорила она, показавшись на поверхности. – Я устала. Я боюсь…

– Не бойся! – Натужно выкрикнул он.

Он хотел объяснить, что бояться не нужно, что он здесь, рядом с ней, что он теперь всегда будет рядом, что там, где они окажутся, им будет очень хорошо, но не сумел ничего этого сказать, не нашёл слов.

А если бы и сумел, то всё равно бы уже не успел, потому что она снова ушла под воду.

Он ждал, но она всё не появлялась.

Он понял, что остался один, и, уже не стесняясь ничего, горько, безутешно заплакал.

Спустя полчаса ветер стих так же неожиданно, как и возник. Вокруг стало совсем тихо и пусто.

Солнце окончательно взошло и с обычной для этих краёв щедростью лило своё расплавленное золото на бескрайнюю водяную пустыню и узкую полоску пляжа, на которой с трудом можно было различить кучку аккуратно сложенной и придавленной камнем одежды.

8. Змея

Змея наконец-то заползла высоко в горы и после долгих поисков подходящего места облегчённо улеглась в густой пожелтевшей траве, с наслаждением подставляя под горячие солнечные лучи своё гибкое длинное тело.

Она пребывала сейчас в том особом радостном состоянии истомы и покоя, которое всегда охватывало её перед тем, как ей предстояло сменить кожу. Она загодя готовилась к этому таинственному и любимому ею периоду, когда все процессы в её организме постепенно замораживались, и она как будто умирала, а потом рождалась заново, выползала из старой ненужной кожи, полная сил и здоровья, влажно блестя новыми чёрными чешуйками.

Внезапно змея приподняла голову. Сверкнули маленькие, настороженные, лишённые век глаза. Что-то потревожило змею. Какое-то чужое движение возникло внезапно на этом тихом высокогорном плато.

Бесшумно и неспешно двигаясь, змея свернула в кольцо своё вальяжно вытянутое тело и снова замерла, выжидая. Менять выбранное место ей совсем не хотелось по нескольким причинам. Во-первых, здесь ей нравилось, тут было очень удобно, во-вторых, она приползла сюда первая, и в-третьих, смена кожи, судя по тому, как уже начинала зудеть голова, должна была начаться очень скоро.

Постороннее движение тем временем нарастало. Змея опустила голову, но глаза по-прежнему смотрели обеспокоенно. Она знала, что в густой траве её сейчас почти невозможно было заметить, и тем не менее решила оставаться настороже.

Костя Рачихин вбил крюк и, ловко подтягиваясь за верёвку, поднялся на плато. Потом он перевернулся на спину и, упёршись ботинком в небольшой скальный выступ, помог вылезти Володе Рудерману, с которым они шли в одной связке. Оба сбросили рюкзаки и с облегчением повалились на альпийскую травку. Солнце уже было в зените, а из лагеря они вышли рано утром, так что устали оба изрядно, тем более что подъём оказался неожиданно очень тяжёлым.

Отдышавшись, они приподнялись и сели, глядя далеко вниз, на раскинувшуюся перед ними фантастическую безлюдную долину с многоцветными лугами, водопадами, горными озёрами и мрачным, еле видным отсюда ущельем. Где-то вдалеке отсюда шла война, а тут была тишина и покой.

– Красота! – восторженно произнёс наконец Володя. – Нет слов!

Просто пиздец!

– Полный пиздец! – усмехнувшись, подтвердил Рачихин. – Ну что, подкрепимся перед рывком?

Оба одновременно повернулись и оценивающе посмотрели на вершину горы Конь, до которой оставалось уже не так много по сравнению с пройденным.

Однако это последнее восхождение и было самым трудным. Бледно-зелёный скальный склон из полудрагоценного камня – змеевика круто вздымался над небольшой поляной, на которой они сейчас находились. По ту сторону перевала их ждало море, и спуск к нему вёл пологий и лёгкий. Но перед этим предстоял этот главный рывок.

– Лады? – снова спросил Костя.

На самом деле спрашивал он просто так, старался быть любезным.

Старшим в двойке был он, и все решения принимал сам.

– Давай, – согласился Володя.

– Это мы на раз! – сказал Рачихин и потянулся к клапану рюкзака. – Долго рассуропиваться не будем, а по кофейку и паре бутербродов – милое дело. Ты как? – Поинтересовался он, бросив на Володю испытующий взгляд.

– Ничего, держусь пока, – криво усмехнулся тот.