Убойная фарцовка

– Павлову, – кивнула журналистка.

Уланов знал его по публикациям на криминальную тему, которые были очень редки в советской прессе, но каждая вызывала большой резонанс. Писал Павлов и о сегодняшних подвигах МУРа, вдохновившись встречей с Улановым. Статья получилась бравурная, агитационная, но изложено бойко и в общем-то по делу.

Пролистнув записную книжку, Уланов нашел нужный номер. Накрутил заедающий диск. Дождался ответа в трубке. И поинтересовался после ритуала приветствий:

– Семеныч, Наталья Елец твоя подчиненная?

– Ну да, – недоуменно ответил Павлов.

– Ты по орденам посылал ее статью делать?

– Посылал.

– Жаль, но публикацию вы еще долго не увидите…

Положив трубку, Уланов обратился к журналистке:

– Официально уведомляю, что вы стали невольным участником оперативно-розыскных мероприятий. Сейчас дадите расписку с обещанием держать язык за зубами. И не дай бог сболтнете лишнее. Это будет разглашение гостайны – мероприятия секретные.

Журналистка устало посмотрела на него:

– Что, правда вот так вот бывает? Мероприятия?

– Да. Так и раскрываем хищения орденов.

– Дадите хоть написать что-нибудь, когда закончите?

– Если только вам разрешат публикацию, когда мы все закончим.

– А почему не разрешат?

– А потому что слишком страшная история получится для советской прессы…

Глава 4

На совещании у нового замначальника МУРа подполковника Леонида Шкурко, назначенца из КГБ, проходило заслушивание по результатам работы одиннадцатого отдела. Лаптев был на больничном. В последнее время он сдавал все больше – сердце пошаливало и морально готовился к пенсии. Отдувался за него Маслов.

Сотрудники дисциплинированно расселись на стульях в просторном начальственном кабинете, как школьники на экзаменах, боясь проронить лишнее слово. Не те времена, чтобы умничать. Лучше молчать и не отсвечивать.

Совещание длилось два часа. И отдел взгрели по первое число. Если по антиквариату в целом дела обстояли терпимо, особенно с учетом раскрытий по орденам с использованием ставшего знаменитым в узких кругах желтого «барыжного» телефончика, то с иностранцами все обстояло куда печальнее. Накопилась толстая пачка заявлений и дипломатических нот по поводу нераскрытых преступлений в отношении зарубежных гостей столицы.

– Мы роняем престиж страны. Иностранные дипломаты становятся жертвами преступников. Какая слава о первой в мире стране победившего социализма будет после вот такого? – замначальника МУРа ткнул пальцем во вчерашнюю сводку происшествий по городу Москве.

На Октябрьской площади взломана машина сотрудника посольства Великобритании. Пропали аудиокассеты и еще кое-что по мелочи.

– Я проанализировал на досуге, – важно изрек Шкурко. – Скопилась гора заявлений. Примерно одним способом совершены кражи из машин. И все на Октябрьской.

– Там жилой дом Управления обслуживания дипкорпуса, – пояснил Маслов.

На Октябрьской действительно прямо напротив нового здания МВД СССР располагался многоэтажный фешенебельный дом, принадлежащий УПДК МИД. В нем жили дипломаты различных посольств. И все время что-то происходило. Злоумышленники без устали выдергивали из рук портфели и сумки, взламывали машины.

– Похоже, уже не первый год при вашем попустительстве работает хорошо организованная шайка, – продолжил Шкурко. – Согласны?

– Да уж, – с готовностью кивнул Маслов. – И я, кажется, знаю, как она называется.

– У вас есть информация? – заинтересовался замначальника МУРа.

– Пока заключения логического порядка.

– Доложите завтра… Идите, работайте, – напутственно произнес Шкурко, завершая встречу. – И задавайте себе вопрос в конце каждого дня – что я сделал сегодня для страны? О Родине надо больше думать, чем о себе…

Совещание уже в рамках отдела продолжилось в кабинете Маслова.

– Ну и ну, – покачал он головой, насмешливо оглядывая своих подчиненных. – Кино и немцы.

– Интересно, этот варяг из КГБ правда ничего не понимает? – спросил Уланов.

– Может, дурака строит, – предположил Маслов. – Все-таки он из такой конторы, где должны знать такие нюансы.

– Да у них там все секречено-пересекречено, – возразила Лиза. – Может и правда быть не в курсе.

– Не, все-таки дурака включает, – сказал Маслов.

– Или и есть дурак, – хрипло произнес капитан Фадеев…

Если посмотреть на статистику и сводки, то нетрудно заметить, что в Москве иностранцы были достаточно виктимной, то есть подверженной преступным посягательствам, группой лиц. И дело вовсе не в каком-то их вызывающем поведении и тяге к злачным местам. Просто Маслов не соврал, когда говорил, что знает, как называется организованная группа, занимающаяся этими делами. Знали ее все граждане – называлась она КГБ СССР.