Убойная линия. Крутые меры

И в этот момент прямо перед ним, из-за ближайшего поворота, словно из ниоткуда возникла машина ППС. Паяльник налетел на нее с разбега и перекувыркнулся через капот. Он пытался встать, когда его приняли крепкие руки и швырнули грудью на землю.

– Все, сдаюсь! – захрипел Паяльник, а в глазах его непроглядной тьмой сгущался страх перед ставшим таким пугающим и неопределенным будущим. – Мужики, сдаюсь, не бейте..!

Несколько раз его, конечно, приложили. Для профилактики. Защелкнули на руках наручники. Быстро обыскали, в заднем кармане нашли складной нож. Один из патрульных объявил по рации – эти слова для Паяльника звучали, как удары молота судьбы по барабанным перепонкам:

– Тайга-1, 315—24, подозреваемый задержан. На одежде кровь. Прием.

– Вас понял, 315-й. Высылаю на адрес группу.

Когда Паяльника заталкивали в машину, он сообразил уже, что помочь ему мог сейчас только один человек. И тогда Паяльник с мольбой и придыханием забормотал своим пленителям:

– Мужики…! Мужики, умоляю, позвоните в городской убойный! Капитану Силину! Позвоните в убойный, мужики, слышите?!

5

Я увидел его сразу, как вошел в фойе отделения: планировка в ОВД «Полехино», как и во многих других околотках, предполагала размещение обезьянника прямо напротив дежурной части. За решеткой клетки из спаянных арматурных прутьев Паяльник смотрел на меня грустными и преданными глазами.

– Максим Викторович!

Я знаком велел ему молчать – еще ляпнет что-нибудь важное, а потом отмывайся – и шагнул к дежурке. Показал ксиву толстому старлею за перегородкой из плексигласа.

– Капитан Силин, убойный. А где ваши опера все? Или нач по розыску?

Дежурный выглядел профессионально. В смысле, его лицо выражало то, что выдавало в нем ветерана полицейской службы, а именно: «Как вы меня все достали».

– Одни на территории, другие на мокрухе работают.

Мокруха, значит.

– На мокрухе? Которая на Юных Ленинцев? – дежурный не ответил. – Понятно. Я могу вон с тем кадром поговорить где-нибудь?

Поскольку все опера отсутствовали, единственная допросная ОВД была свободна. Туда я и отвел Паяльника, который сразу же выложил мне все, что произошло. В красках и подробностях.

– Хата открыта. Я зашел с дуру… Поскользнулся на чем-то. Там типа полумрак, с ночи-то. Встаю, глядь – кровь, б… дь! Глянул в комнату – а там прям у порога Генка валяется. Тоже в крови весь. Мертвый, ясен хрен. Что мне оставалось-то, Максим Викторович? Там стоять и ждать, когда меня менты примут?

Я не удержался:

– И ты сделал все, что только можно, чтобы тебя приняли намного быстрее.

– Максим Викторович!

– Хотя бы убегал так, чтоб тебя полдвора не запомнило.

– Да я испугался, понимаете?! Я ж, б..дь, я же…

– Понял я все, хорош орать, – вздохнул я и предложил ему сигарету. Может, хоть так успокоиться немного. Сам закурил тоже и как следует задумался. Дела были – дрянь. Хуже некуда были дела. И первым делом нужно было это признать, чтобы иллюзий не оставалось. С иллюзиями, скажу я вам, далеко не уедешь. – Так, Паяльник. Мы с тобой давно знакомы. Ты у меня не самый плохой агент. Я по-любому постараюсь тебе помочь. Но давай со мной как с адвокатом, понял? Ну, или с доктором, там. То есть – только правду. Все только по чесноку. – И, выдержав паузу, спросил главное: – Ты его завалил?

Нет, не он. Это я понял сразу по его лицу. Паяльник аж задохнулся от такого предательства с моей стороны.

– Вы че, Максим Викторович, вы че…?! Зачем мне…? Да я ж… Бл…! Я ж к нему пошел только, чтоб ваш номер дать, вы че?!

Пришлось успокаивать его и объяснять, что я должен был спросить. Чтобы окончательно прояснить ситуацию.

– В общем, Петро, такие дела. Смотри. Во-первых, ты дважды судим у нас. Во-вторых, ты убегал от ментов. В-третьих, у тебя кровь на руках и одежде. В-четвертых, свидетель. Короче, по всем раскладам ты у нас идеальная кандидатура, чтобы на тебя мокруху свалить. Понимаешь?

Паяльник пригорюнился.

– Понимаю. Б… дь!

– Успокойся.

– Легко вам говорить, да?

– Попробуем тебя отмазать, – нехотя произнес я то, чего Паяльник ждал больше всего.

Знать бы еще только, как.

Перед третьим подъездом жилого пятиэтажного многоквартирного дома на улице Юных Ленинцев все еще были натыканы машины, недвусмысленно указывающие, что именно здесь произошло. Один экипаж ППС, фургон «дежурной части» из местного ОВД «Полехино», труповозка. И в качестве вишенки на торте – самая дорогая тачка – матовый и весь из себя солидный темный фургон с красной полосой на боку. На полосе было выведено «Следственный комитет».

У двери подъезда с патрульным, который то ли охранял вход (зачем?), то ли просто слонялся без дела (скорее всего), стоял мой знакомый опер из «Полехино». Артемов. Он тоже сразу заметил меня и шагнул навстречу.

– Здорова. А шеф уже сказал, что убойщики нам не нужны. Сами типа справимся.

Ну еще бы. Я усмехнулся:

– ППСники клиента взяли по горячим чуть ли не на месте преступления, вот он и копытом бьет. В сводку хочет проскочить, а славой с городом делиться не хочет.

– Ну так, каждый за себя.

– Да уж. – я кивнул на фургон СК. – Комитет здесь еще? Кто от них?