Убойная марка

Это пан Липский и без меня хорошо знал и, кажется, остался удовлетворен ответом. А я облегченно выдохнула. Надеюсь, в данном пассаже мне удалось вскарабкаться на вершину дипломатии.

Однако для пана Липского еще не все было ясно, и он добил меня следующим вопросом:

— А кто там у них, собственно, наследник?

Ну вот, пожалуйста, для него стараешься, карабкаешься бог весть куда, а ему все мало! Патрика я уж ни за какие сокровища мира не назову. И я прикинулась идиоткой: ничего не ведаю, ничего не знаю.

Однако пан Липский не унимался:

— Невозможно, чтобы пани не знала. Ведь мне же известно, что там, в наследственной массе, имеется болгарский блочек-105. И тут уж я более чем уверен: пани непременно в курсе событий.

Вот уж не думала, что столь желанный блочек может причинить мне такие неприятности!

— В некоторой степени, — запинаясь, произнесла я, — вроде бы там имеется какой-то племянник…

— Подумать только, столько племянников вокруг. А нельзя ли с ним как-нибудь повидаться? — не унимался пан Липский.

Я была готова к такому вопросу, поэтому не задумываясь ответила:

— Пока нет. Но вы правы, для безопасности болгарского блочка я сделала все возможное, и в настоящее время он находится в депозите у полиции. Надеюсь, они поняли, какую огромную ценность представляет собой болгарский блок, так что будут беречь его как зеницу ока.

А остальные сокровища пани Вероники неизвестно где. Полагаю, этот ваш Ксавусь знает больше меня, ибо в момент.., наибольшего замешательства находился на месте преступления. Возможно, он и наследника знает. Он ничего не говорил на этот счет пани Наталье? Или, возможно, пану Петшаку?

— Ничего, ни словечка. Пани Наталья знает лишь, что парень, весь сияя от счастья, пришел с брактеатом, положил его на письменный стол дядюшки, и это все. Петшак не расспрашивал, а Ксавусь, по своему обыкновению, разливался соловьем, при этом о самом главном — молчок.

Ну да ладно. Я подумаю над тем, что мне сообщила пани, и, возможно, мне удастся ее как-то успокоить.

А больше мне ничего не удалось узнать.

Ранний вечер начался с сенсации.

Памятуя о вчерашних неприятностях с приготовлением ужина и желая во что бы то ни стало вознаградить Януша за заслуги в расследовании, я решила уж сегодня приготовить потрясающий ужин, для чего и закупила множество продуктов. И уже на первых ступенях крутой лестницы в подъезде своего дома прокляла свое непродуманное решение. Сумки с покупками сами не желали подниматься, пришлось это делать собственноручно — и начались мучения.

Даже несмотря на то, что половину пакетов с продуктами я оставила в машине, ступеньки лестницы я преодолевала по частям, а поскольку этажей было пять, заняло это уйму времени. Когда наконец я, пыхтя и отдуваясь, остановилась у входной двери — вспомнила, что в оставленных внизу сумках были такие необходимые для приготовления ужина продукты, как хрен, сметана, тертые сухари и многое другое, без чего ни начинки для курицы, ни укропного соуса, ни белой колбасы с хреном не приготовишь.

Второй раз подниматься по лестнице я была не в состоянии. Махнув рукой на прежние планы, я решила запечь курицу просто с яблоками, без начинки, а колбасу сварить и предоставить собственной судьбе. Пусть, кто хочет, ест ее с горчицей, майонезом, без ничего или вообще подождет до завтра, когда хрен как-нибудь будет доставлен в квартиру.

Естественно, все эти мелочи не были той сенсацией, о которой я упомянула выше, просто с них все началось, а так — они не стоят внимания, забудем.

Я успела сунуть курицу в духовку, когда примчался Януш и уже с порога выдал потрясающую весть:

— Зубило поймали!

Я порадовалась, что задумала такой достойный ужин. Правда, Януш не ловил Монтажа-Зубило собственными руками, но информацию поставлял исправно по мере получения, умел собственными силами находить источники, владеющие нужными сведениями, и ловко их извлекать, чем, кстати, славился в свое время, пока не ушел в отставку. Ну и обо всем докладывал мне. Ни одна полиция мира не разглашает свои служебные тайны, а тут, так уж получилось, следствие велось чуть ли не в моем доме. Нет, Януш, безусловно, заслуживал самого роскошного ужина!

— И что? — ждала я продолжения, не сводя с любимого загоревшихся глаз. — Могу пока приготовить тебе гренки с сыром, остальное придется немного подождать.

— Гренки с сыром — блестящая мысль. А остальное что?

— Колбаса, запеченная курица… И что? — настырно приставала я.

— Запеченная курица — это еще более блестящая мысль…

— И ЧТО??? — уже страшным голосом завопила я.

— Как что? Полагаю, мы ее съедим… Ладно, ладно, слушай. Он все сваливает на Патрика. Дискету я не мог прихватить, но выслушал запись.

Ксавусь признался в краже брактеата, признался, что был в доме Вероники. И что его зовут Кубой — тоже признался. Вернее, так. На вопрос об имени и фамилии беззаботно назвался Ксаверием Зубило, небрежно добавив, что такой уж у него легкий характер, он не мелочный и позволяет людям называть себя так, как им нравится. Хоть Монтажом.

— А как насчет приездов в Болеславец?